Жемчужное скопление осталось в двадцати трех днях пути от нынешнего места «Джулии», и его все еще хорошо было видно, хотя теперь хрустальная сфера выглядела не больше жемчужины. Когда воля Телдина оживила магическую троицу — плащ, амулет и локатор, — хрустальный дисплей стал буйно желтым, местами таким ярким, что горел почти белым. Эта область Потока буквально вспенивалась складками и рябью в «ткацком станке» — как отголоски мощного взрыва, как подумал Телдин — все еще звучащего в «ткани вселенной».
Наконец-то, он оказался здесь, в центре всего, между жемчужными гроздьями. Согласно мифам дюжины народов, именно здесь началась вселенная, какой он ее знал, тысячелетия и тысячелетия назад. «Уан Эгг». Космическое Яйцо. Разбитая Сфера.
— Все это действительно существовало, — сказал он себе в тысячный раз. И если мифы были правы в этом, были ли они правы и в других вещах? Что же было началом всего? И что же было источником «Спеллджаммера?»
Осколки Разбитой Сферы висели во флогистоне вокруг наутилоида. Огромные — невообразимо огромные — осколки хрусталя с зазубренными краями, они отражали бурный свет Потока.
Оценить их размеры было почти невозможно. Самый маленький был, вероятно, тысячи лиг в поперечнике, как предположил Телдин, в то время как самый большой, возможно, составлял миллионы. При наблюдении невооруженным глазом они казались неподвижными на фоне флогистона, но Джан сказал ему, что измерения показали, что на самом деле они медленно вращаются, и на один оборот уходят десятилетия или столетия.
Когда Владелец Плаща подумал об осколках Разбитой Сферы, он представил их себе с одной стороны черными, как ночь, а с другой — похожими на жемчужины. На самом деле, однако, он ошибался по обоим пунктам. Обе поверхности осколков напоминали матовое стекло или — лучшее описание — зеркало, покрытое паром или туманом. Они отражали свет, но изображения в них были размытыми, нечеткими, совсем не четкими.
— «Всегда ли они были такими?» — задумался он. Когда хрустальная сфера была цела, была ли ее внутренняя часть матовой, отражающей свет ее солнца? Или это было каким-то следствием разрушения — «вылупления» Космического Яйца?
И эта мысль подняла главный вопрос: что же заставило «Уан Эгг» «вылупиться», хрустальную сферу разбиться? Какая невообразимая сила могла разорвать ее на части?
Он прислонился к перилам верхнего боевого поста, уставившись на осколки. Противоречивые эмоции боролись в его груди. Печаль — она определенно была частью его эмоционального ландшафта. Чувство полного и абсолютного опустошения. Когда-то это была цельная сфера, подобная той, что окружала Кринн, его дом. Когда она разбилась, все внутри нее, должно быть, было уничтожено. Как можно не чувствовать печали, находясь здесь, плавая посреди самого большого кладбища, какое только может вообразить разум?
И все же было еще и чувство надежды, новизны — созидания или, возможно, возрождения. Владелец Плаща не совсем понимал, откуда взялись эти эмоции, но игнорировать их было невозможно. — Возможно, они были правы, — размышлял он, — все они: Зат, Люди, или те, кто написал книги, находящиеся в Великом Архиве. Возможно, Разбитая Сфера — это Космическое Яйцо, источник всего.
Было это правдой или нет, была ли Разбитая Сфера началом или концом, одно было неоспоримо: она была прекрасна, удивительна, внушала благоговейный трепет. Его глаза внезапно наполнились непролитыми слезами, и горе сдавило ему горло. Джулия должна быть здесь, чтобы увидеть все это, а не только корабль, который носит ее имя.
— Эгей, корабль на горизонте! Зов с наблюдательной галереи правого борта, где Телдин захватил Т'к'Ресса, эхом разнесся по кораблю.
Владелец Плаща с трудом сглотнул и протер глаза тыльной стороной ладони. Он поспешил обойти боевой пост, пока не увидел наблюдательную галерею, расположенную на одном уровне с его собственной позицией. — Где? — крикнул он.
— Низко по правому борту, — ответил впередсмотрящий, указывая направление.
Телдин посмотрел туда, куда указывал матрос, ниже плоскости «Джулии», справа от искривленного тарана. Да, вот он, черный силуэт на фоне водоворотов флогистона. Гладкая, криволинейная форма — изящно опущенные крылья, хвост, изогнутый вверх и над плоской спинной поверхностью...
«Спеллджаммер!»
Когда его осенило, Телдин Мур почувствовал, как плащ на его плечах ожил. Сияние окутало его, твердый, хрупкий нимб бело-голубого света, которого он никогда раньше не видел. Амулет, висевший у него на шее, на цепочке, трепетал и пульсировал на груди. На мгновение непрошеный образ самого корабля «Джулия» — далекий и крошечный на фоне хрустальных осколков — заполнил его разум. Он понял, что видит самого себя через восприятие «Спеллджаммера». Затем изображение исчезло.
Однако сверхъестественно обостренное восприятие сохранялось. Он сделал вдох и почувствовал, как воздух холодит его горло и грудь. Он почувствовал, как кислород впитывается через альвеолы его легких и проникает в кровь. Ладони его рук ощущали структуру деревянного поручня, за который он ухватился, ощущали каждую частичку его волокнистой структуры.
Он также мог чувствовать каждый элемент своей собственной структуры — каждое мышечное волокно, каждый нерв. Его кожа стала неестественно чувствительной, ощущая сложные переплетения ткани, там, где одежда касалась ее.
— Телдин, что...?
Он медленно повернулся и увидел, как Джан замер на боевом посту.
Он как будто впервые открыл глаза, и по-настоящему увидел Джана в первый раз. Он мог рассмотреть каждую деталь своего друга — каждый волосок на голове полуэльфа, каждую пору на его коже, как отдельный элемент. И более того: было так, будто он мог заглянуть глубоко внутрь него, в его душу. Эмоции Джана захлестнули его, слились с его собственными эмоциями.
Затем все было кончено. Запредельность и прозрение могли длиться всего несколько мгновений, но субъективно они могли длиться годами, всю жизнь, вечность. Бело-голубой нимб исчез, как и сверхъестественные чувства Владельца Плаща, но спокойствие — ощущение сосредоточенности, покоя — осталось.
Он улыбнулся Джану трепетной улыбкой, и указал вперед и вниз. — Он там, — сказал он тихо и спокойно. — «Спеллджаммер». Наконец-то я нашел его.
Полуэльф бросился к перилам и уставился в ту сторону, куда указал Телдин. На его лице появилась улыбка — хотя и робкая. С последним остатком своего улучшенного восприятия, Владелец Плаща почувствовал смешанное удивление и трепет своего друга.
— Я вижу его, — подтвердил Джан. — Что вы хотите сделать?
— Подведите нас ближе, — просто ответил Телдин. — Вплотную к «Спеллджаммеру». Когда Джан бросился передать приказ, Владелец Плаща обернулся и стал внимательно смотреть на объект своих поисков.
Он сразу увидел, что большой корабль-манта уже маневрировал. Теперь он видел его не сбоку, как мгновение назад, а смотрел прямо на нос «Спеллджаммера». Таинственное судно приближалось к ним.
Внезапный страх пронзил его сердце и горло. Корабль быстро приближался — он двигался быстрее, чем имело право любое другое судно, и все еще ускорялся. Темная фигура на фоне хаотичного Потока быстро и тревожно увеличивалась.
Он идет в атаку! С ужасающей ясностью Телдин понял: «Спеллджаммер» атакует наутилоид.
— «Почему? Ведь на мне абсолютное кормило, разве не так?»
Но, с другой стороны, разве во вселенной нет других абсолютных кормил, других претендентов на великий корабль?
Что, если кто-то другой добрался до «Спеллджаммера» первым, взял его под свой контроль? А что, если первоочередной задачей нового капитана было устранить всех потенциальных соперников, в том числе Телдина Мура?
— Занять боевые посты! Его крик был таким громким, что разорвал ему горло. Он не мог оторвать взгляда от приближающегося судна размером с мир.
— Маневр уклонения! — приказал он, но понял, что слишком поздно.