– Даже не знаю, что сказать, Линкольн. То есть спасибо тебе.
– Ладно.
– Погоди минутку, – попросила Джуди.
Она прикрыла трубку рукой; Райм услышал невнятную речь и решил, что ее отвлекли дети – черт, опять забыл их имена.
Потом из трубки донеслось:
– Линкольн!
Как странно, что Райм, ни секунды не колеблясь, узнал голос двоюродного брата, а ведь он не слышал его долгие годы.
– Да, Арт. Привет.
– Звоню из города. Меня только что выпустили. Все обвинения сняты.
– Хорошо.
Насколько неловко это прозвучало?
– Не знаю, что сказать. Спасибо тебе. Спасибо огромное.
– Ладно.
– Все эти годы… Я должен был позвонить раньше. Просто…
– Все хорошо.
«Что ты несешь, черт возьми? – сердито одернул себя Райм. – Нет ничего хорошего в том, что Артур попросту плюнул на тебя – выживай как хочешь. И вообще, катаем слова туда-обратно, как бильярдные шары». Райму захотелось отключить связь.
– Ты не был обязан делать это.
– Ну как же, в деле имелись нестыковки, требующие проверки.
И это тоже сплошная туфта. Райм не мог понять самого себя – если упорно не желаешь осуществлять встречные шаги, почему не оборвать разговор сразу? Наверное, срабатывает какой-то предохранитель – и эта мысль была такой же ненужной, как и все происходящее.
– Ты в порядке после того, что случилось… там, в камере или где?
– Да ничего серьезного. То есть приятного мало, конечно, но тот зек успел вовремя. Соскреб меня со стенки.
– Хорошо.
Молчание.
– Так что еще раз спасибо, Линкольн. Мало кто сделал бы для меня такое.
– Я рад, что все получилось.
– Мы обязательно встретимся – ты, Джуди и я. И твоя подруга. Как ее зовут?
– Амелия.
– Обязательно встретимся. – Продолжительное молчание. – Ну, мы поедем. Надо еще добраться до дома. Дети ждут. О'кей, береги себя.
– Ты тоже… Команда, отбой.
Взгляд Райма остановился на досье двоюродного брата.
Не я, а ты был ему сыном…
Райм знал, что они с Артуром уже никогда не встретятся. И точка на этом, решил он, ощущая легкую тревогу; щелчок отключенного телефона будто перечеркнул то, что могло бы сбыться. Но Линкольн Райм пришел к окончательному выводу, что это единственное логическое завершение событий минувших трех дней.
Да, через долгие годы жизненные линии двух братьев сблизились, но оба остались, если вспомнить эмблему «ССД», по разные стороны наглухо запертого окна. Повидались, обменялись парой слов, да и разошлись по собственным мирам. Окошко-то закрыто…
Глава пятьдесят первая
В одиннадцать утра Амелия Сакс стояла, чуть покачиваясь взад-вперед, на захламленной стоянке в Бруклине, и, глотая слезы, скорбно созерцала груду стальных останков.
Женщина-коп, не раз бывавшая под пулями бандитов и чуть не погибшая при исполнении служебных обязанностей, взявшая на понт и повязавшая вооруженных преступников, захвативших заложников, теперь не могла пошевелиться от горя.
Она уже до крови расковыряла указательным пальцем под ногтем большого, но, даже увидев малиновую каплю, не могла остановиться. Сила привычки…
Вот и отыскался ее любимый «шевроле-камаро-СС» производства 1969 года.
Только полицейские, сообщившие ей о находке, очевидно, не знали одного – машина была не просто конфискована за якобы просроченные платежи по несуществующему кредиту, но и продана на металлолом. Автомобильное кладбище, где сейчас находились Сакс и Пам, могло бы послужить площадкой для съемки нового фильма Скорсезе или очередной серии «Клана Сопрано». Оно больше напоминало мусорную свалку, провонявшую отработанным моторным маслом и дымом сгоревших покрышек. В воздухе парили злые, громко галдящие чайки, похожие на белых стервятников. Сакс захотелось разрядить в них обойму своего «глока», чтобы разогнать ко всем чертям.
Прямоугольная заготовка расплющенного металла – это все, что осталось от автомобиля, на котором Сакс ездила с подросткового возраста. Он достался ей в наследство от отца вместе с двумя другими ценными для нее принадлежностями – волевым характером и любовью к полицейской работе.
– У меня есть все необходимые документы. Тут, это самое… все в порядке.
Владелец автомобильного кладбища неловко потряс стопкой бумаг, превратившей огненно-красный «камаро» в неузнаваемый металлический куб.
«Продан в корзину» – так на профессиональном языке называлась продажа автомобиля на запчасти, а что осталось – на металлолом. В данном случае это звучало будто издевка: ну что за гроши можно выручить, если загнать на сером рынке в Южном Бронксе кучу изношенных деталей сорокалетней двухдверной малолитражки? Но Сакс после расследования дела «5-22» знала даже слишком хорошо: указание, отданное через компьютер, выполнится беспрекословно.