Записка на квадратном листочке с липкой полоской, вероятно, также не входила в число ложных улик. На стикере стоял логотип фирмы «3М», и хотя качество бумаги превосходное, что само по себе – отличительный признак, определить ее происхождение не удалось. Купер не нашел на ней никаких следов, кроме спор все той же плесени, – что, впрочем, опять указывало на предположительную принадлежность стикера подозреваемому «5-22». Надпись же была сделана обычной шариковой ручкой.
Каких-либо других улик просто не было, но пока Купер записывал результаты исследований, позвонили из медицинской лаборатории, к услугам которой Райм прибегал в экстренных случаях, и сообщили, что предварительный анализ следов крови на содержимом свертка подтвердил ее идентичность с кровью Майры Уэйнберг.
Селлитто ответил на телефонный звонок и после короткой беседы положил трубку.
– Абээновцы установили, что Амелии позвонили из телефона-автомата. Кто это сделал – неизвестно. Не нашлось и свидетелей, запомнивших перебегающего шоссе человека. Опросили жителей домов вокруг ближайших станций подземки, но и те не заметили ничего подозрительного.
– Вопрос в том, что считать подозрительным. Спасающийся от погони убийца с разбега перемахивает через турникет, на ходу сбрасывает с себя одежду и облачается в доспехи супермена? Естественно, он теперь особенно постарается не привлекать к себе внимания.
– Линк, я просто повторяю то, что мне сказали.
Райм недовольно поморщился и велел Тому переписать на доску результаты изучения имеющихся вещдоков.
• Три пластиковых упаковки типа «ЗипЛок-фризер» емкостью в один галлон.
• Одна кроссовка «Шур-трэк» на правую ногу, размер 13, без следов износа; на подошве засохшие пятна пива (предположительно марки «Миллер»). Куплена, чтобы оставить след на месте преступления?
• Бумажное полотенце со следами крови на пластиковой упаковке. Предварительный анализ подтвердил совпадение с кровью жертвы.
• 2 куб. см крови в пластиковой упаковке. Предварительный анализ подтвердил совпадение с кровью жертвы.
• Стикер с адресом меблированных комнат гостиницы «Хендерсон», номер 672, постоялец Роберт Джоргенсен. Происхождение бумаги, на которой сделаны записи и используемой при этом ручки, установить невозможно. Присутствие спор плесени Stachybotrys Chartarum в текстуре бумаги.
• Снимок жертвы – очевидно, компьютерная распечатка, цветная, чернила для принтера «Хьюлетт-Паккард». Происхождение принтера и бумаги установить невозможно. В текстуре бумаги следы плесени Stachybotrys Chartarum.
• Виниловый пластырь типа «Хоум-депо», происхождение установить невозможно.
• Нет отпечатков кожных линий.
В дверь позвонили, и в комнату быстрым шагом вошел Рон Пуласки, доставивший наконец в двух ящиках для перевозки пакетов с молоком вещдоки с места убийства Майры Уэйнберг.
Райм сразу заметил перемену в выражении лица молодого полицейского. Оно словно окаменело. Обычно все чувства Пуласки у него на лбу написаны – благоговение перед более опытными коллегами, неуверенность в возможности справиться с трудным заданием, изредка гордость по поводу собственных достижений – иногда он даже краснел. Но теперь его глаза казались пустыми – куда только подевалась прежняя целеустремленность во взоре? Он кивнул, мельком взглянув на Райма, молча подошел к лабораторным столам и вручил Куперу вещдоки. Тот расписался в сопроводительно-передаточных формулярах.
Пуласки, с руками в карманах джинсов, в гавайской рубашке навыпуск, застыл перед доской с записями, сделанными Томом. Было заметно, что он никак не может сосредоточиться и осмыслить хотя бы слово.
– Ты в порядке, Пуласки?
– В полном.
– По тебе этого не скажешь, – заметил Селлитто.
– Да нет, все нормально.
Он явно кривил душой. Что-то сильно огорчило молодого полицейского в ходе его первого самостоятельного выезда на место преступления.
Наконец он не выдержал:
– Она просто лежала там на спине, будто упорно разглядывала что-то на потолке, даже чуть прищурилась. Прямо как живая, только ни на кого не обращала внимания. Они бы хоть укрыли ее, что ли…
– Не положено, сам знаешь, – буркнул Селлитто.