– Скорее всего, в пакете у него было оружие, – буркнул Охотник. – Но как умно придумано! Ангел Смерти в бомжовском прикиде…
Я поежилась.
– Да, ну и прозвище у него… А вы и в самом деле совсем ничего о нем не знаете?
– Никто не знает, кто этот человек на самом деле, – устало ответил Охотник. – Лично я раньше полагал, что это просто устрашающая кличка, которую берет то один, то другой киллер. Типа чтобы больше боялись.
– А теперь вы что думаете?
– Я изучил дела, которые ему приписываются. Есть два-три дела, которые явно ему не принадлежат, то есть его имя все-таки используют. Но остальные дела… – Охотник поморщился. – У него свой особый почерк, и во всех оставшихся преступлениях он прослеживается очень четко.
– Верю вам на слово, – вздохнула я. – Потому что я, извините, ничего не понимаю в киллерских почерках.
– Это просто, – ответил Охотник, – надо только уметь анализировать алгоритм совершения преступления. У этого сукина сына очень хорошая голова, и он почти никогда не повторяется. Человек с воображением, я бы сказал. И конечно, он чрезвычайно опасен.
Надо же, какие мы знаем слова. Алгоритм совершения преступления – каково?
– Тебе известно, что раньше он никогда не оставлял свидетелей? – спросил мой собеседник.
Я позеленела.
– Что, совсем-совсем?
– Ну, строго говоря, он их не убивал, он проворачивал дела так, чтобы свидетелей вообще не было. И до поры до времени это ему удавалось.
– Я думаю, – пробормотала я, – бомж… то есть Ангел просто меня не заметил. Кроме того, у него и так… э… было много работы. Он расстрелял Алексея Шарлахова и его охранников, а потом… – Я поморщилась. – Потом он стал их добивать… то есть тех, кто был только ранен.
– Что было дальше?
– Где-то близко заверещала полицейская сирена. Киллер добил последнюю жертву, сел на мотоцикл и уехал. Мне никогда в жизни не было так страшно. Эта книга… чертова энциклопедия оттягивала мне руки, и от нервного напряжения я ее уронила. Мне все казалось, что он вернется за мной, – смущенно призналась я.
– А потом ты подобрала книгу, выскочила из своего укрытия и побежала со всех ног, – сказал Охотник без всякой улыбки. – Это мы после увидели на записи с камеры наблюдения.
– Вы говорили, что это была камера другого подъезда, – напомнила я. – А почему не работала камера того подъезда, возле которого убили Алексея Шарлахова?
– Она сломалась за день до убийства, и ее так и не успели починить.
– Совпадение?
– Нет. Думаю, камеру вывел из строя сотрудник охранного предприятия, который дежурил внизу в подъезде.
– То есть он пока не признался, что это он?
– Ни в чем он уже не признается, – отмахнулся Охотник. – Его зарезали.
Стоп. Точно, я же читала что-то такое… И перед глазами моими возник заголовок: «Зарезан сотрудник охранного предприятия».
– Получается, это все звенья одной цепи, – подытожила я.
– Ну да. Ангел Смерти или Белозеров, неважно кто, заплатил сотруднику деньги за то, чтобы он вывел из строя камеру. Потом его убили, чтобы он не смог проболтаться. Это элементарно.
– А Белозеров – это кто?
– Тот, кто нанял Ангела Смерти.
– А зачем он это сделал?
– Экая ты, Танюша, любопытная… У него с Шарлаховым война.
– Почему?
– Что – почему?
– Ну, для войны должна быть причина, нет? Почему этот Белозеров воюет с Шарлаховым?
Охотник поморщился.
– Белозерову недавно взорвали машину. В тот момент в машине ехала его дочь. Она и ее муж погибли на месте. Шарлахов пришел в ярость от такого поворота, он вовсе не желал гибели этой девушки, но ничего уже нельзя было исправить. Вначале он пытался убедить Белозерова, что его люди ни при чем, и клялся, что он бы никогда не допустил такого. Однако Белозеров потребовал для расследования Калиновского, дал ему денег… очень много денег.
– Калиновский – это тот, кто пытается меня найти?
– Верно. Короче говоря, Калиновский почти сразу же вышел на людей Шарлахова, что это они стоят за взрывом, и предоставил Белозерову все доказательства. В других обстоятельствах еще можно было бы как-то договориться и откатать все назад, но Белозеров закусил удила.
– А зачем я Калиновскому, если он расследовал гибель дочери Белозерова?
– Вообще-то он занимается всеми громкими убийствами. Алексей Шарлахов – тоже его дело, хотя там он не главный.
– Да? Ну так пусть работает и для начала арестует Белозерова. В чем проблема-то?