И, конечно же, Алевтина Петровна считала своим долгом приобщить внучку к высокой культуре Северной столицы, поэтому они не только регулярно посещали Эрмитаж, но и бывали во многих других замечательных и интересных местах.
Лена же больше всего полюбила Петергоф, вернее, его потрясающие воображение фонтаны.
— Что по сравнению с Петергофом Версаль? — философски говорила тётя Аля, и на её лице появлялась снисходительная гримаска. — Европейцам не дано понять русского размаха.
Лена была с ней согласна на все сто, хотя Версаль видела только на картинках и по телевизору. Зато Устюгова видела его и другие города мира воочию. Её муж Гаврила Игнатович был крупным учёным, поэтому Алевтина Петровна вдоволь поездила по европейским и не только городам вместе с ним.
Лена была вполне довольна своей жизнью. Единственное, что её тяготило, — это разлука с родителями. Несмотря на то, что они постоянно созванивались, а раз в год Логуновы приезжали в Питер навестить дочь, и жили по полумесяцу, Лене этого было мало.
Однако возвращаться домой она не планировала. Ей почти удалось забыть о своей первой и, как она думала, единственной любви Вадиме Самойлове. Она не узнавала о Вадиме. Родители ни разу не обмолвились о нём ни письменно, ни устно.
Лена считала, что Вадику пришлось жениться на Инне Тимохиной. Она не хотела знать, кто у них родился и насколько гладко протекает их семейная жизнь. Сама про себя решила, что замуж не выйдет. Зачем? Разве ей плохо живётся с тётей Алей и Дакси? Нет! Живётся ей отлично!
Устюгова время от времени поглядывала на Лену с беспокойством. Её опасения, что двоюродная внучка останется вековухой, особенно усиливались в последние годы. Сначала она намёками подталкивала Лену к знакомству, как сама выражалась, с «мальчиками», а потом и вовсе перешла к решительным мерам: знакомила девушку с внуками своих подруг и знакомых.
Но Лена, некоторое время молча сносившая потуги тёти Али выдать её замуж, в конце концов взбунтовалась и решительно пресекла дальнейшую деятельность самозваной свахи.
— Тётя! Прекрати, пожалуйста! — попросила она. — Я не хочу выходить замуж.
— Но это ненормально, Леночка! — всплеснула руками Алевтина.
— А выйти замуж за человека, которого не любишь, по-твоему, нормально? — сердито спросила Лена.
— Но ведь должна же ты кого-то полюбить! — не желала сдавать позиций Алевтина Петровна.
— Тётушка милая! Я никому и ничего не должна. Я люблю тебя, Дакси и своих родителей! И с меня довольно этой любви.
— Леночка…
— Тётя, если ты будешь принуждать меня к замужеству, то я от тебя съеду! — пригрозила Лена.
— Что значит съедешь? — удивилась тётка. — Куда ты направишься?
— На съёмную квартиру! Денег, как ты знаешь, я зарабатываю достаточно.
— Ах, Боже мой! И у тебя поворачивается язык говорить мне такое?
— Ты сама виновата, — тихо сказала Лена. — Я не хотела тебя обижать. Но ты замучила своим сватовством.
— Хорошо, — сдалась Алевтина Петровна, — если ты решила остаться старой девой, оставайся. Я больше тебе ни слова не скажу! — сердито проговорила Устюгова.
— Спасибо, тётушка, — искренне обрадовалась Лена и, заключив старушку в объятия, расцеловала её в обе щёки.
Растроганная Алевтина Петровна расплакалась.
— Леночка, я ведь хочу для тебя всего самого лучшего.
— Я знаю, — девушка прижала старушку к груди, — всё-всё, успокойся, пойдём пить чай.
— Пойдём, — покорно вздохнула Устюгова, — я только пойду умоюсь.
— Вот и отлично! — воскликнула Лена и принялась сервировать стол к чаепитию. Это действо всегда доставляло ей удовольствие. И всё потому, что у тёти Али в наличии имелась посуда, привезённая из разных стран. Каждый предмет из гарнитуров отличался своеобразным колоритом, радуя глаз то изяществом линий, то непривычной формой, то оригинальным рисунком.
Лена никогда не задумывалась о том, что когда-нибудь вся эта красота будет принадлежать ей. Она лишь наслаждалась и удивлялась способности мастеров творить такое чудо.
Однажды коллега Вероника пригласила Лену на каток, и та согласилась составить ей компанию. Почему, собственно, и не пойти, тем более день выдался солнечным и в меру морозным. Насколько известно было Лене, Вероника являлась девушкой одинокой. К тому же у неё не было ни тёти, ни собаки, жила Вероника на съёмной квартире. Зато у неё была весьма приличная иномарка и большой родительский дом в Подмосковье. Вероника то ли в шутку, то ли всерьёз называла его усадьбой и уже дважды приглашала Лену вместе погостить там.