Глава 4
Осторожно нажав на дверную ручку, Джоанна вошла в комнату. Она старалась не шуметь, хотя и знала что это лишнее. Очень тяжело нарушить сон малыша Даниэля. Обычно он спал очень крепко и безмятежно.
Улыбнувшись, Джоанна уже немного решительнее прошла вглубь комнаты и остановилась у детской кроватки. Будто почувствовав ее присутствие, мальчик зашевелился и взмахнул руками, но не проснулся. Малыш Дени очень любил спать, что несомненно радовало его мать. Конечно, поначалу Луиза не отходила от кроватки, тревожно прислушиваясь к дыханию сына, но Джоанна смогла убедить ее, что с ним все в полном порядке. Единственное, в чем он точно, нуждался так это спокойная мать.
Джоанна склонился над кроваткой и осторожно погладила Дени по щеке, мысленно отмечая приятную прохладу его нежной бархатистой кожи. Это движение вошло у нее в привычку и вот уже несколько дней, в каждый свой визит, она прикасалась к мальчику вовсе не для того чтобы проверить его температуру. Она просто хотела прикасаться к нему. И все.
Дверь скрипнула. Джоанна выпрямилась. По ее губам скользнула успокаивающая улыбка.
— Все в порядке, — кивнула она Луизе, пока та застыла на пороге, будто боясь шагнуть дальше.
Плечи Луизы опустились и она едва заметно выдохнула, но напряжение сковывающее ее тело никуда не исчезло.
— Мне страшно когда к нему кто-то прикасается, — честно проговорила она, крепче прижимая к груди выглаженные простыни и пеленки, — мне все время кажется что с ним может случиться что-то плохое.
Джоанна сочувствующе кивнула. Никто и не ожидал что за две недели со дня родов, бедняжка придет в себя. Синяки на ее теле только недавно побледнели, но Джоанна понимала что куда тяжелее будет справиться с теми ранами, которые появились внутри, в сердце и душе. Они затягивались долго и очень болезненно.
— Ты знаешь что здесь, в этом доме, никто не посмеет навредить тебе или малышу Даниэлю, — твердо сказала Джоанна. Подойдя к Луизе, она забрала у нее превосходно выглаженные простыни. Девушка оказалась настоящим чудом. В ее руках любая работа выполнялась споро и качественно. И этот факт только подтвердил уверенность Джоанны в том, что в прошлом Луиза была горничной. Горничной, которая слишком сильно приглянулась очередному мужчине, возомнившем себя хозяином всего мира.
Луиза кивнула, но сделала это с очевидным сомнением. Подойдя к кроватке сына, она ласково посмотрела на него. Джоанна улыбнулась, ловко застилая узкую кровать новым бельем.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она, искоса взглянув на Луизу. Она знала, что девушка уже несколько раз интересовалась у Сюзи когда сможет заняться какой-нибудь работой. Но Сюзи, точно следуя ее распоряжению, четко проговаривала Луизе что ей следует как можно больше отдыхать и заниматься ребенком и никем кроме него. Только вот судя по тому, что девушка принесла с собой белье, рекомендации она выполняла очень плохо, — Я просила тебя отдыхать, — проворчала Джоанна, бросив подушку в изголовье.
Луиза обхватила себя за хрупкие плечи. На бледном лице мелькнуло смущение.
— Я не могу позволить себе быть обузой. Я должна делать хоть что-то.
Джоанна вздохнула. Присев на кровать, она сурово посмотрела на Луизу. В голубых глазах девушки сверкнули слезы.
— Ты обязательно все сделаешь когда поправишься и будешь чувствовать себя сильной и здоровой. И конечно же тогда, когда этот малыш будет готов.
— Почему вы так добры ко мне? — прошептала Луиза, сжимая кулаки. — Я не заслуживаю это. Я не честная девушка и уж точно не так, кто заслуживает вашей помощи.
Джоанна рассмеялась и покачала головой. Она могла бы сбиться со счета, начни вспоминать сколько раз ей говорили подобные слова. И каждый раз она настойчиво уверяла в обратном. Ей просто повезло родиться в достатке и теперь она хотела помогать тем кто нуждался. Так, как только могла.
— Глупости. Каждый заслуживает помощи, — ободряюще проговорила она. Встав, она подошла к Луизе, — Я могу проверить твою температуру?
Луиза резко вздохнула. Ее и без того хрупкая фигурка сжалась и она прикусила губу, наверняка сдерживая очередной тяжелый вздох. Джоанна быстро шагнула назад.
— Все в порядке, — тихо сказала она, одобрительно улыбаясь.
Луиза отрывисто кивнула. Но так же как и Джоанна, сделала шаг прочь.
— Я хорошо себя чувствую, — уклончиво сказала она, — совсем ничего не болит.
— Не буду настаивать, — ответила Джоанна, но не смогла удержаться от того, чтобы неодобрительно покачать головой.
— Спасибо, — выдохнула Луиза. Впервые за минуты их разговора она улыбнулась. — Я точно иду на поправку и уже скоро смогу взяться за любую работу.
Джоанна не удержалась от ответной улыбки. Ей нравился упорство этой юной девушки.
— Обещай, что вернешься к работе когда полностью поправишься? — попросила она, на мгновение забывая о строгом врачебном тоне, который всегда использовала в этом доме. Сейчас она говорила, вкладывая в голос настоящую озабоченность. Она не знала почему, но испытывала к Луизе необычную для себя привязанность. Она отчаянно жалела ее, но именно это чувство старалась скрыть. Почему-то она была уверена, жалость болезненно отразится на Луизе.
— Именно так я сделаю, — пылко пообещала Луиза.
Дени пошевелился, привлекая к себе вниманию двух женщин. Луиза склонилась над сыном и подняла его, бережно прижимая к груди. Краска смущения окрасила ее щеки, когда она посмотрела на Джоанну.
— Думаю он проголодался, — проглотив комок в горле, проговорила Джоанна.
Кивнув, Луиза с Дени на руках, уселась на кровать. Уже гораздо опытнее, чем в первые разы, она сдвинула платье с груди и прижала сына. Она больше не смотрела на Джоанну, полностью поглощенная своим ребенком.
Понимая, что она лишняя в этот момент, общения матери и ребенка, Джоанна вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь. Хмурясь, она шагала по коридору, не в силах сосредоточиться на тех делах, которыми следовала заняться дальше. Все о чем она могла думать, о ребенке. О ребенке, которого у нее никогда не будет. О счастье материнства, которое ей никогда не испытать.
Сердце кольнуло знакомой болью. Испуганно выдохнув, Джоанна прижала руку к груди и забежала в пустую комнату, слепо поворачивая ключ в замке. Никто не должен знать что с ней происходит. Боль становилось все сильнее. Согнувшись, Джоанна почти на ощупь добралась до кровати и упала на белоснежное покрывало. Подтянув ноги, она уткнулась в подушку, переживая собственное горе.