Когда сил шевелиться уже было мало, Мила отплыла ближе к берегу, где вода ей была по пояс. Саша хвостиком за ней.
Отжав растрепанный хвост, она разогнулась и покачала головой. Везде плескались дети, шумные компании или парочки.
— Ох, бля… — Калинин вдруг прижал её к себе, совсем тихо выдыхая.
— Ты чего? — она подняла голову и встретилась с ним взглядом, но он поспешно прикрыл глаза.
— Да лучше бы ты реально в купальнике была.
Мила отстранилась и глянула на свою грудь. Мокрая футболка облепила её полностью, не скрывая вообще ничего, так как она не надела под низ ни белья, ни верха от купальника. Соски также поспешили вылезти, чувствуя легкую прохладу после воды. Картина маслом, так сказать.
— А, ой. Я не подумала. — Теперь она сама прислонилась к нему, утыкаясь лбом в его грудь. — Просто десять баллов за сообразительность. Прости.
Саша тихонько засмеялся.
— Да я-то что? Прощения надо будет просить у пострадавших.
Кое-как отжав мокрую ткань, Мила отдернула её от тела, стараясь не допустить нового соприкосновения.
Вернувшись к своему месту, она сразу достала сменную одежду, и они бок о бок дошли до душа с обычной водой, чтобы смыть соль. Антипова потом планировала и переодеться, потому что решила, что, пожалуй, на сегодня хватит сверкать «зрачками» своих «гла́зок». А завтра она обязательно наденет бюст. В следующие заходы в море Мила мочила только ноги, наблюдая за тем, как Саша плавает и ныряет.
К себе вернулись ближе к вечеру, уставшие и голодные. Калинин снова первый ушёл в душ, а Антипова разложила и развесила свои вещи, доставая на вечер льняное платье на бретельках. Она давно не надевала таких открытых вещей, но теперь чувствовала, что в силах носить то, что по-настоящему нравится.
Когда настала её очередь, первым делом осмотрела себя в зеркале. Как и предполагала — веснушками обсыпало всю.
После душа, одевшись, закинула все мокрые вещи в стиральную машинку, что была рядом с маленьким холодильником. Вроде сбоку от домика была сушилка, так что на завтра всё будет чистое и сухое.
Саша развалился на диване и залипал в телефон. Она села рядом, тоже откинувшись на подушки.
— Куда пойдём?
— Ты всё?
— Да. Вещи закинула стираться. Хорошо, что есть машинка. — Немного подумав, добавила: — Завтра буду умнее и под одежду надену купальник.
— Боишься, что будет повышенное внимание, если будешь только в нём?
Мила знала, что Саша спрашивает, чтобы узнать её чувства по этому поводу.
— Не совсем. — Антипова пожевала губу. — Не хочу показывать шрамы.
Он отложил телефон в сторону.
— А они?..
— На бёдрах. Место, которое можно спрятать. На руках слишком заметно.
— Никто не знает? — Саша имел в виду близких. И она это поняла.
— Нет. Только Вероника и ты. Мне стыдно было об этом говорить родителям тогда, а сейчас, наверное, уже бессмысленно. — Мила сжала край платья. — Не то чтобы они страшно выглядят — нет. Но всё равно заметно. И я больше боюсь вопросов, что могут последовать потом. Как выяснилось, бестактных людей уйма.
— Со мной тебе не надо этого бояться. Всё решу за два удара.
Она усмехнулась и подняла на него глаза.
— Почему за два?
Саша тоже чуть улыбнулся, поднимая левый угол рта.
— Ну, как же: «Правый — коронный, левый — похоронный».
Ну, тут уже Мила рассмеялась в голос.
— Бить людей — плохо.
— Плохо — лезть туда, куда не надо. А бить людей нежелательно. Но иногда надо, раз по-другому не понимают.
На этом закончили и пошли есть, по пути споря насчёт вина. Калинин ни в какую не признавал право Антиповой на распитие алкоголя. Вот втемяшилось же ему! Но когда уже сидели на веранде, она выторговала один бокал с помощью заискивающего взгляда. От этих переглядок и улыбок Саша растекался и не мог ничего с собой сделать. Лиса. Уломать его — плёвое дело.