Дойдя до лесенки, Саша поставил её на пол, чтобы без увечий подняться наверх. Антипова ускакала первая и сразу села на кровать, откидываясь на локти назад. Он нерешительно замер, но Мила села прямо и, глядя ему в глаза, расстегнула молнию платья сбоку, отчего бретели скользнули по плечам.
Саша скинул свою футболку, отбрасывая, и опустился коленями на постель рядом с Антиповой. Она провела рукой по его прессу, выбивая очередные мурашки. Помог избавиться от платья, кидая его к своей футболке, и обвёл ладонями её тело. Мила осталась только в трусиках и ничуть не смущалась его взгляда. Продвинувшись к подушкам, она увлекала его за собой. Калинин улегся сверху, опираясь на руку, и сразу завладел губами; наслаждалась вздохами и еле слышными стонами.
Мила жалась к нему, чувствуя, как всё внутри переворачивается с ног на голову, а тонкая ткань белья мокнет. Его губы перескочили на шею, выцеловывая ключицы, а потом и грудь. Один сосок скрылся в Сашином рту, а второй оказался между его пальцами. Он легонько перекатывал его между большим и указательным, пока ласкал языком второй. Мила стонала в голос, наслаждаясь этими ощущениями и хватаясь за его плечи.
Опять поцелуями спустился ниже, обводя языком её пупок, немного щекоча, отчего Антипова хихикнула и сдвинулась, пытаясь отстраниться от щекотки. Когда губы накрыли низ живота, она на секунду замерла, но потом вновь расслабилась, поглаживая его волосы. Всё, что Саша делал, было приятно.
Он поднялся и провел ладонями по её бёдрам, смотря за реакцией. Мила не была против и просто наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Калинин припечатал губы чуть выше её колена с внутренней стороны и мокрой дорожкой стал продвигаться вверх. С её губ слетало прерывистое дыхание. Саша расцеловал каждый шрам с одной стороны, а потом так же переключился на другую сторону, обжигая дыханием её кожу. После снова провёл руками, чувствуя дрожь, и потянулся за поцелуем. Мила сама ворвалась своим языком в его рот, лаская и дразня. А Саша перенёс вес тела на левую руку, погладил правой её бок и скользнул вниз. От ощущения её мокрого белья застонал и толкнулся эрекцией ей в бедро. Срывало башню, но он держался какими-то сверхъестественными силами, здраво понимая, что может натворить, если сорвётся.
Антипова не протестовала, почувствовав его пальцы там. Сегодня не было образов из прошлого — только Саша и она. Поэтому Калинин беспрепятственно стянул трусы и вновь поцелуями по разгоряченной коже спустился вниз. Вспомнив рассказ Кати, Мила сразу поняла, что он хочет сделать. Она была смущена и, затаившись, ждала продолжения.
Калинин не спешил. Прошелся языком по низу живота, потом задержался губами сначала на одной тазовой косточке, после чего на другой. Расцеловал лобок и переключился на внутреннюю сторону бедра, слегка прикусывая. Ожидание расшатывало нервы, и Мила шумно выдохнула, выгоняя почти весь воздух из лёгких. Именно в этот момент Саша раскрыл её для себя удобнее и мазнул языком по влажным лепесткам, пробуя на вкус. Стон застрял где-то внутри, и Антипова смогла лишь широко раскрыть глаза, забывая, как нужно делать вдох. Горячий язык ощущался совершенно потрясающе. Особенно на клиторе. И особенно, когда Саша чуть всасывал его губами, дразня при этом набухший комок нервов, прямо как при поцелуе. Она, наконец, разобралась с дыханием и, вздохнув, застонала, зарываясь пальцами в его волосы. Рука инстинктивно толкнула Сашину голову ещё ближе, на что он подал сиплый рык, который прошелся по нежной кожей вибрацией.
То, что он делал, вводило в исступление, и Миле казалось, что это нереально — всё это чувствовать. Стоны и всхлипы, что слетали с её губ, были словно непрерывная мелодия. Язык парня скользнул чуть ниже, очерчивая вход, и вновь вернулся на клитор. Антипова выгнулась, сжимая его бёдрами, и забилась, ведомая экстазом. То, что было после того, как она дотронулась до себя пальцами, ни в какое сравнение не шло с тем, что произошло с ней сейчас, от языка Саши. Она шумно дышала, всё ещё ощущая его губы на своём теле. Они припечатывали мокрые поцелуи к её коже, так же медленно поднимаясь наверх.
Кровь шумела в ушах, а сердце трепетало в грудной клетке, норовя выскочить куда-то наружу. Мила обняла Калинина за шею, утыкаясь ему во впадинку между ключицами.
— Всё нормально, солнце?
Хоть он и чувствовал, что она не зажималась и вела себя открыто, но решил спросить, чтобы успокоить себя не только догадками и ощущениями.