Парень кивнул и быстро вышел с кухни, оставляя её одну.
Антипова судорожно вздохнула. Две панические атаки за два дня. Так часто было только в начале. Она опустилась вниз и села на пол, подтягивая к себе колени. Пальцы ещё подрагивали, и она сжала их в кулаки. Сегодня ей необходимо чуть больше времени, чем вчера, чтобы успокоиться.
— Мил! — Смирнова появилась на кухне неожиданно. Антипова вскинула голову. — Блять! Прости меня. Это моя вина. Он сейчас же уйдет. Если хочешь, вообще одни с тобой останемся. Ребята поймут.
— Всё нормально. Я уже успокоилась, — она и вправду уже не вздрагивала, да и пульс с дыханием пришли в норму. — Не надо никого прогонять. Я просто ещё тут посижу пару минут и к вам вернусь. И я не виню его. Он не знал. Правда, всё уже в норме.
— Я могу что-то сделать? — глаза Кати были грустными. Она очень переживала за подругу.
— Иди лучше к остальным, чтобы не привлекать внимание. Я скоро приду.
Смирнова кивнула и скрылась за проёмом.
Мила уронила голову на колени. Из-за одного урода вся её жизнь пошла по пизде. Она отползла к холодильнику, прислоняясь к нему спиной, и достала телефон. Пара страничек какой-нибудь милой манги окончательно вернёт её в равновесие.
Пара страничек затянулись на несколько глав. Но никто не беспокоил Милу, за что она была благодарна. Своё состояние сложно объяснять тем, кто его никогда не поймёт. И пусть лучше не понимают.
Появившийся шорох заставил Милу вновь поднять голову. Это опять был Саша. Он осторожно опустился на пол в двух метрах от неё, садясь по-турецки, и толкнул к ней привезённую им шоколадку, которую она не приняла в первый раз. При взгляде на упаковку рот Антиповой наполнился слюнями, и она всё же взяла плитку, сразу ломая её на дольки.
— Я правда очень сильно извиняюсь. Мне жаль, что тебе…
— Не надо меня жалеть, — открыв упаковку, она подцепила дольку, отправляя её в рот. — Жалость здесь ничем не может помочь, — он кивнул. — Я не виню тебя. Это было очень неожиданно, потому что не слышала, как ты подошёл. Если бы услышала, сразу предупредила, что не надо ко мне подходить.
Мила заправила волосы за уши, оставляя не тронутой только чёлку-шторку, которую долго укладывала дома. Саша больше ничего не говорил, а лишь смотрел в одну точку на полу. Антипова тоже молчала. Ей и нечего было говорить. Несмотря на то, что из-за его близкого контакта случилась паничка, сейчас она спокойно относилась к его присутствию. Он держал дистанцию и не пытался расспросить её о большем.
— Моя сестра повесилась из-за этого, — их взгляды тут же встретились, и Мила вздохнула. — Не смогла справиться со случившимся, — он потеребил тонкий браслет на своём запястье. Он был слишком тонким, чтобы быть мужским. — Ты очень сильная. И он обязательно сгниёт в тюрьме.
Антипова печально усмехнулась.
— Не сгниёт. Он не сел.
— Блять! — Саша припечатал кулак к напольной плитке. — Никто не сел.
— Поэтому юрфак? — он кивнул. — Надеюсь, ты посадишь как можно больше подобных уродов.
— Обещаю. И Алёнке пообещал, и тебе обещаю.
У Милы всё внутри перевернулось от этих слов. Она только один раз была на групповой терапии и на половине рассказа второй девушки ушла, захлёбываясь слезами. Слушая чужие истории, она заново проживала свою.
— У меня тоже были мысли, — она уткнулась в колени, пряча глаза. Саша понял, о чём она. Они оба не называли слова своими именами, но точно знали, о чём говорят. — Но я пообещала своему психологу больше ничего с собой не делать.
Он первый, кому она это говорит. Даже Катя не знает о шрамах.
— Ты правда очень сильная, Мил. Верю, что всё у тебя будет хорошо.
— Спасибо.
***
Антипова сама не поняла, как начала общаться с Сашей — как после узнала — Калининым. Парень присылал ей стрёмные шутки в личку ВКонтакте, а также свои любимые песни. И ещё подарил ей стикеры с Йори, которыми она его буквально закидывала, когда он присылал какую-нибудь кринжатину.
Иногда Саша встречал их после школы с Катей, и они гуляли втроём. Смирнова не против быть своеобразной подушкой безопасности. Наоборот, поддерживала и всеми силами надеялась, что из этого что-нибудь выгорит. Они пару раз были в кино, а также часто заседали на фуд-корте, обсуждая всякую фигню.