«Для женщины, которой за девяносто, вы очень хорошо сохранились», — сказала Лесли.
— Ты заметила, — сказала Варвара Сидоровна, поворачивая голову и принимая позу.
«Знаешь почему?» — спросила Лесли.
Варвара Сидоровна наклонилась вперёд. «Я нашла эликсир молодости, — сказала она. — В магазине Oxfam в Туикенеме».
«Ты уверен, что это не была организация «Помощь пожилым людям»?» — спросил я, опередив Лесли на миллисекунду — в отместку она пнула меня под столом.
Варвара Сидоровна терпеливо ждала, пока мы будем вести себя хорошо.
«Вы что-то сделали с собой?» — спросила Лесли.
«Боже, нет», — сказала она. «Один день я становилась старше, а на следующий — нет».
Значит, Найтингел был не единственным, подумал я.
«Можете ли вы вспомнить, в каком примерно году это произошло?» — спросил я.
«Августовские банковские каникулы 1966 года», — сказала она.
«Это очень точная дата», — сказала Лесли.
«Я очень хорошо помню, как это случилось», — сказала Варвара Сидоровна. Она тогда ещё жила в доме в Уимблдоне и развешивала бельё в саду за домом.
«Как будто кто-то открыл дверь в лето», — сказала она. «Меня вдруг переполнило, — она неопределённо взмахнула руками, — «мёдом, солнечным светом, цветами. Когда я легла спать, мне впервые за много лет приснился сон на русском. Мне хотелось пойти на танцы и очень, очень хотелось переспать с кем-нибудь. На следующий день были грозы».
«То есть ты знала, что молодеешь?» — спросила Лесли.
Варвара Сидоровна рассмеялась. «Нет, дорогая, — сказала она. — Я думала, у меня климакс». Когда стало очевидно, что это не так, она решила этим воспользоваться.
«Я пошла на танцы, переспала с кем-то и очень, очень сильно напилась», — сказала она. А потом переехала в Ноттинг-Хилл, экспериментировала с ЛСД и слушала прогрессивный рок гораздо чаще, чем ей было полезно. «Послушайтесь моего совета и никогда не пытайтесь колдовать, слушая Hawkwind», — сказала она. «Или когда вы под кислотой».
«Как вы зарабатывали на жизнь?» — спросила Лесли.
«В те времена можно было плыть по течению, были сквоты, коммуны и заводные друзья. Люди постоянно создавали кооперативы, группы и экспериментальные театральные труппы. Я работал в журнале Time Out, хотя, возможно, это было позже — есть пара лет, которые я потерял из виду, особенно 1975 год».
«Когда вы познакомились с Альбертом Вудвиллом-Джентлом?» — спросил я. Оригинальный Безликий исчез из поля зрения в начале 1970-х, так что вполне возможно, что они встретились тогда.
«Гораздо позже», — сказала она. «Это было в 2003 году».
Варвара Сидоровна к тому времени уже прочно вошла в полусвет.
«Вы двое, должно быть, уже знаете, каково это», — сказала она. «Как только узнаёшь, что это существует, оно всегда где-то там, краем глаза. К тому же, я хотела узнать, можно ли вернуться домой, в Россию». Она знала, что большинство её старых боевых товарищей, должно быть, погибли, а тех, кого не убили немцы, скорее всего, ликвидировал Сталин. Она была немного удивлена, узнав, что Научно-исследовательский институт необычных явлений (НИИ необычных явлений) возродился и даже завёл агентов на Западе.
Мы с Лесли многозначительно кивнули, как будто знали об этом все, а я представила, как Найтингел добавляет этот факт в свой довольно длинный список вещей, о которых он должен был знать, но не знал.
Но деятельность НИИУП в Советском Союзе могла означать лишь то, что за практикующими всё ещё велась слежка, и Варвара Сидоровна не собиралась снова попадать под чей-либо контроль, даже под контроль родины. Поэтому 1980-е и 1990-е годы она провела, заново открывая свои навыки и приобретая новые. «Там и там», — сказала она. — «Вы будете поражены».
«А как вы связались с Вудвилл-Джентл?» — спросил я, потому что уже начинал думать, что Варвара Сидоровна нас морочит.
«Это была работа», — сказала она. Она ничем не отличалась от тех, которыми она занималась с конца 1970-х. «Такие люди, как мы с вами, балансируют между мирским и полусветским. Из нас получаются отличные посредники», — сказала она, но отказалась вдаваться в подробности.
«Конфиденциальность информации клиента», — сказала она. «Вы понимаете».
Очевидно, она больше не рассматривала Безликого (отметка два) как клиента, потому что с радостью рассказала, как он начал нанимать её на разные, по большей части скучные, работы. «Находить людей и вещи в полусвете», — сказала она, и мы сделали пометку, чтобы позже вернуться и составить список. Она твёрдо утверждала, что никогда не встречалась с Безликим лично. Всё было согласовано по телефону.