«Ни то, ни другое», — сказал я. «Я подумал, что мы пойдём и устроим немного беспорядков».
Компания County Gard и её дочерние компании County Watch, County Finance Management («Вы можете рассчитывать на нас») и County System Co. располагались в районе Скраттон-стрит в Шордиче, недалеко от улицы Скраттон. Они располагались в арендованных офисах в переоборудованном складе девятнадцатого века с синей рустовкой вокруг главных ворот. Это было похоже на место, которое ожидаешь найти софтверный стартап или телекомпанию, потерявшую популярность, а не на компанию с полным спектром услуг по управлению недвижимостью. Особенно если у неё есть автопарк с ливреями. Парковки в районе Скраттон-стрит определённо не было, как мы и обнаружили, когда искали, куда поставить наши новенькие диски – ну, не совсем новые, но, по крайней мере, не серебристую Astra. Ещё один Ford Asbo с номерами 2010 года и болезненно высокой цифрой на спидометре, но, очевидно, кто-то любил его, потому что на нём всё ещё было приятно ездить. К сожалению, он был не оранжевого, а довольно практичного тёмно-синего цвета, что, по крайней мере, означало, что он не будет так сильно выделяться на фоне.
В конце концов мы, совершенно незаконно, втиснулись на тротуар и надеялись, что не задержимся там достаточно долго, чтобы получить штраф.
Мы предъявили свои удостоверения на стойке регистрации здания и спросили дорогу. Пройдя один пролёт и немного ошибившись, пойдя налево вместо направо, мы оказались перед простой серой металлической дверью с логотипом County Gard, напечатанным на листе бумаги формата А4, приклеенном к двери скотчем. Я попробовал повернуть ручку — она была заперта. Я постучал в дверь, мы подождали, но ответа не было.
Я посмотрел на часы. Было три часа дня — ни один офис не закрывается так рано. Я приложил ухо к двери и прислушался.
«Там никого нет», — сказал я, но в тот же миг услышал, как заработал пылесос. Я сильно ударил по двери ладонью и крикнул: «Полиция, откройте!» Я снова прислушался и услышал, как пылесос заглох. Дверь, казалось, открывалась очень долго.
Когда это произошло, мы оказались лицом к лицу с самой высокой сомалийкой, которую я когда-либо встречал. Лет тридцати пяти, как мне показалось, и на добрых десять сантиметров выше меня, с серьёзным, спокойным лицом и грустными карими глазами. На ней было синее полиэстеровое пальто уборщицы, которое сидело на ней как жилет, а хиджаб был из дорогого шёлкового фиолетового цвета.
«Да», — сказала она. «Могу я вам помочь?» У неё был сомалийский акцент, но английский был достаточно свободным, и я решил, что она выучила его в рамках дорогостоящего обучения в Африке.
Я показал свой ордер и объяснил, что мы расследуем деятельность окружной полиции.
«Это не имеет ко мне никакого отношения, — сказала она. — Я работаю в Fontaine Office Services».
Лесли проскользнула мимо нас, чтобы проверить офис.
«Как долго вы здесь?» — спросил я.
«Примерно одиннадцать лет», — сказала она. «У меня есть паспорт».
«Нет», — сказал я. «Как долго вы сегодня находитесь в этом офисе?»
«О», — оживилась она. «Я только что вошла».
«Ты знаешь, где все эти люди?»
«Я подумал, что это может быть корпоративный праздник».
«Питер, — настойчиво позвала Лесли. — Подойди и посмотри на это».
Это был стандартный офис открытой планировки с кабинками для муравьёв и стеклянными переговорками для кузнечиков. Он выглядел как любой рабочий офис, который я когда-либо видел, включая офис для дознания крупной следственной группы: бумаги, кофейные кружки, стикеры, телефоны, лампы, изредка появляющиеся человеческие прикосновения – фотографии и тому подобное.
«На что я смотрю?» — спросил я.
«Чего не хватает?» — спросила Лесли.
И тут я увидел это. На каждом столе в кабинке стояли обычные плоскоэкранные мониторы и дешёвые клавиатуры, но основные колонки отсутствовали. Бумаги всё ещё лежали в лотках для входящих, настольные календари всё ещё были приколоты к бежевым тканевым перегородкам, а один из сотрудников, похоже, нарочно пытался выложить олимпийский символ из кофейных колец, но в офисе не было ни одного работающего жёсткого диска.
Я вернулся к уборщице и спросил, была ли она накануне и был ли в офисе персонал.
«О да, — сказала она. — Вчера было очень много дел. Мне было трудно работать».
Я немного успокоила ее, записала ее имя, Ава Шамбир, и ее данные, и сказала, что она может перейти на другую работу, так как я не думаю, что этот конкретный офис снова откроется.
«Подруга твоей мамы?» — спросила Лесли, пока мы наблюдали, как женщина аккуратно укладывает принадлежности для уборки и собирает личные вещи.