И тут из темноты донесся настоящий звук. Мощные морские дизели резко взвыли, и из тумана показались тупые носы двух больших речных круизеров, по одному с каждой стороны пирса. Они одновременно коснулись набережной и остановились. Позади них надстройки казались более тёмными тенями во мраке.
Затем Бог и Богиня реки Темзы дали о себе знать.
Их сила накатилась, словно волна, и смешение образов и запахов. Угольный дым и кирпичная пыль, кардамон и имбирь, влажная солома и тёплый хмель, пабное пианино, мокрый хлопок и терновый джин, тоник и лепестки роз, пот и кровь. Ожидающие зрители опускались на колени вокруг нас: шоумены медленно, с уважением, туристы с выражением крайнего удивления на лицах. Даже Эбигейл упала, пока не поняла, что Найтингейл, Лесли и я всё ещё стоим. Я видела, как её лицо приняло выражение, которое шёпотом обсуждают везде, где собираются учителя и социальные работники, и она с трудом поднялась на ноги. Она посмотрела на меня так, словно это была моя вина.
Дизельные двигатели замолчали, и наступила тишина — даже Эбигейл не произнесла ни слова. Неудивительно, что шоумены преклонили колени в знак уважения. Филип Барнум дважды стукнулся бы головой о землю от восхищения.
Первой из тумана появилась леди Тай. Рядом с ней стоял жилистый мужчина с худым лицом и копной каштановых волос — Оксли, хитрая правая рука Старца Речного.
Они остановились в том месте, где пирс встречался с набережной, и Оксли запрокинул голову и крикнул что-то похожее на валлийский, но, вероятно, гораздо более древнее.
«Королева и Король Реки стоят у ваших ворот», — проревела леди Тай своим лучшим запугивающим голосом из «Логова Дракона» .
Оксли прокричал или пропел (трудно сказать, учитывая кельтские языки), еще одну фразу, и леди Тай снова перевела.
«Королева и Король Реки стоят у ваших ворот — выходите, чтобы встретить их».
Я почувствовала тепло на затылке, словно неожиданный солнечный луч, и, обернувшись, увидела маленькую девочку лет девяти, в старинной шелковой куртке ярко-желтого цвета — «императорского желтого», как она с гордостью сообщила мне позже, — и из настоящего китайского шелка. Волосы были закручены в фонтан серебряных и золотых нитей над круглым смуглым лицом с большим ртом, расплывшимся в улыбке Чеширского кота.
Она шла, подпрыгивая, по центральной дорожке, принося с собой тепло солнца. Жёлтый шёлк сиял, разгоняя туман, а вместе с ней доносился запах соли, звон пороха и треск натянутой парусины.
«Кто это?» — прошептала Лесли.
«Некингер», — сказал Найтингел.
И я представляла себе, как изучаю формы , латынь и методичку Блэкстоуна... и все это время среди нас были такие сильные личности, как эта молодая девушка, способная принести весну в мир одним лишь своим присутствием.
С другой стороны, эффект был немного смягчен тем фактом, что я заметил, что на ней были черные хлопковые леггинсы и пара ботинок Kicker.
Она подошла к Оксли и леди Тай, раскинула руки и низко поклонилась. Затем она снова вскочила и нетерпеливо заёрзала с ноги на ногу, как обычный ребёнок, играющий главную роль в своём первом рождественском спектакле.
«Мы приветствуем Короля и Королеву реки», — провозгласила она, встала между двумя взрослыми и, схватив их за руки, вытащила на набережную. Даже леди Тай, которая всё это время пыталась сохранить самодовольное достоинство, невольно улыбнулась.
«Питер, Лесли», — настойчиво прошептал Найтингейл. «Проверьте периметр. И возьмите с собой Эбигейл».
Найтингел настояла на этом осмотре периметра ещё на этапе планирования, но я поняла, что не хочу пропускать саму высадку. Учитывая, что ваши настоящие боги будут ходить среди нас, казалось неуважительным не остаться и не отдать им дань уважения. И, может быть, немного поаплодировать и, знаете ли, немного преклонить колени, просто чтобы продемонстрировать свою готовность…
«Проверка периметра», — скомандовал Найтингейл своим лучшим командным голосом. «Все трое, немедленно!»
«Я хотела посмотреть шоу», — прошипела Эбигейл, когда мы её оттаскивали, но за её обычной агрессивностью скрывался страх. Я быстрым шагом направилась к башне «Оксо», решив, что Найтингейл явно встревожена, а всё, что тревожит Найтингейл, нежелательно, чтобы тревожило и тебя.
Мы прошли метров десять, когда позади нас раздался оглушительный рёв, как будто хозяева поля забивают гол в компенсированное время, и болельщики понимают, что всё кончено. Сквозь туман за нашими спинами прорвался свет, и, хотя, наверное, зря, мы все обернулись.