«За углом припаркован фургон, полный очень скучающих офицеров», — сказал я. «Которые, проведя большую часть своей карьеры в морально неоднозначном мире современной полиции, наверняка были бы рады познакомиться с чем-то столь же очевидным и отвратительным, как старомодное ругательство».
«Вы раните меня, офицер», — сказал мужчина, но я заметил, что он неосознанно отступает от Эбигейл и кабинки.
«Ничего такого, за что Департамент профессиональных стандартов не оправдал бы меня», — сказал я.
«Хорошо», — неуверенно сказал мужчина. «Приятно было познакомиться, Эбигейл, господа офицеры». Он повернулся и поспешил прочь.
«Что смешного?» — спросил я Лесли, которая изо всех сил старалась не смеяться.
«Питер, — сказала она. — Когда угрожаешь людям, обычно эффективнее, если им не приходится тратить пять минут на то, чтобы сначала осмыслить то, что ты только что сказал».
Эбигейл сложила руки на груди и бросила на меня недобрый взгляд.
«Привет», — сказала она. «У меня там был разговор».
«Это то, что было?» — спросила Лесли.
«Вы сможете поговорить с ним через пять лет», — сказал я.
«Если ты все еще этого хочешь», — сказала Лесли.
Эбигейл уже собиралась ответить, когда кто-то позвал Лесли. Она едва успела обернуться, как из тумана выскочила молодая женщина с гривой дредов и обняла Лесли. Я узнала её — это была Беверли Брук.
Она отстранила Лесли от себя и уставилась на нее — в маске и во всем остальном.
«Они сказали, что ты гуляешь», — сказала она. «Но они не сказали, что ты в форме. Я беспокоилась о тебе, но застряла вверх по реке с жителями графства и студентами». Лесли была слишком ошеломлена, чтобы говорить, и это было видно.
Беверли взглянула на меня. Её глаза были такими же чёрными, как я помнил, и по форме напоминали кошачьи. Нос у неё был гладкий и плоский, рот широкий, губы пухлые, а кожа, несмотря на зиму, была гладкой, безупречной и смуглой.
«Привет, Питер», — сказала она и повернулась к Лесли.
Питер Грант в «Саут-Бэнк» , подумал я. Глаза у него широко раскрыты, яички горят.
Беверли наклонилась и, к большому неудовольствию Лесли, понюхала ее шею.
«Это правда», — сказала Беверли. «Ты скатилась в скверную колею, как этот Мистер Никогда Не Пишет». Она сердито посмотрела на меня. «Ни одного за девять месяцев, ни одного звонка, даже электронного письма». Я знала, что лучше не оправдываться. «Есть люди у реки, которые до сих пор ждут страховку из-за тебя, и я не шучу». Она повернулась к Лесли. «Вы двое, пожалуй, загляните и отдайте дань уважения маме и старику, пока они не начали думать, что ты принимаешь их как должное».
Маленькая фигурка в шелковом жакете цвета императорского желтого ворса ворвалась в нашу среду, словно маленькая солнечная граната.
«Бев, Бев, Бев!» — крикнула девушка. «Ты должна пойти со мной, ты же обещала».
«Подожди, Ники», — сказала Беверли. «Я говорю здесь».
Ники – это, как я догадался, сокращение от Некингер, ещё одной затерянной реки, протекающей через верхнюю часть Саутуарка. Девушка, временно сбитая с толку, повернулась ко мне и одарила широкой лучезарной улыбкой.
«Волшебники». Она указала пальцем и рассмеялась, словно это было что-то уморительное.
Глубокий голос, который я узнал, позвал Ники по имени.
«Ой-ой», — сказала она и скорчила мне рожицу.
Из тумана к нам вышел Оберон. Высокий мужчина с красивым квадратным лицом, он был одет в архаичный военный мундир, когда-то выкрашенный в красный цвет, но теперь выцветший до грязно-коричневого, чёрные боевые брюки и ботинки. На поясе у него висело нечто, похожее на настоящий старинный британский армейский меч, и не церемониальный, а одна рука свободно лежала на рукояти, чтобы он не цеплялся за мундир. Он вежливо кивнул мне и Лесли.
«Констебли, — сказал он. — Надеюсь, всё идёт так, как и должно быть».
«Насколько это возможно», — сказал я, но, несмотря на искушение, не стал добавлять.
Он протянул руку Ники, который театрально вздохнул, прежде чем подскочить и схватить ее.
«Ты приедешь ко мне», — сказала она мне, когда Оберон увозил её прочь. «Обязательно захвати подарки».
«Это ее отец?» — спросила Лесли.
Беверли покачала головой. «Оберон — мужчина Эффры, но их обоих заставили нянчиться с Ники. Кстати, мне пора. Но нам нужно устроить девичник. Так что напиши мне, ладно?»
Я кашлянул и спросил Беверли, можно ли поговорить с ней позже.
Она хитро улыбнулась мне. «Конечно», — сказала она. «Позже».
Лесли ударила меня кулаком в плечо.