«Смотри, какие они чистые», — сказал я. «Они практически новые». Я мысленно отметил, где по другую сторону стен должны выходить воздуховоды. Я выбежал обратно за дверь и поднялся по лестнице в подсобное помещение на цокольном этаже, где нашёл тёмную полоску, отмечавшую место, где был уложен новый цемент.
Пластик, подумал я. В некоторых пластиках сохраняются рудименты . Найтингел была права. Я воспроизводил работу 1920-х годов, только не членов «Фолли» и не британских исследователей, а немецких. Профессор Постмартин говорил, что до 1930-х годов они были более развиты, чем мы, включая химическую промышленность. В школе миссис Лемвик очень настаивала на промышленном превосходстве Германии, когда мы изучали причины Первой мировой войны.
«Что он задумал?» — спросил Зак, который пришел сюда вместе со мной и Лесли и теперь странно на меня смотрел.
«Он пародирует Шерлока Холмса», — сказала Лесли.
Я вышел через главные двери под дождь и нашел место, где от стены отходила полоска свежеуложенного асфальта, ведущая к гаражам.
«Мой дедушка говорил, что он сумасшедший», — сказал Зак.
«Шерлок Хоумс?» — спросила Лесли.
«Артур Конан Дойл», — сказал Зак.
Полоса исчезла под дверью гаража, запечатанной стальной пластиной графства Гард и еще одним блестящим замком.
«Хочешь это получить?» — спросил я Зака.
Зак вытащил отмычку из кармана джинсов и принялся за работу. «Начал видеть фей и призраков и разговаривать с мертвецами», — сказал он, продолжая говорить о Конан Дойле, пока замок разваливался у него в руках.
«Но ведь есть феи и привидения», — сказала Лесли. «Я встретила их в пабе — ты меня познакомил».
«Да, но он видел их, когда их там не было», — сказал Зак. «Что, по сути, является признаком сумасшествия».
Я наклонился, схватился за ручку двери и со скрежетом поднял и опрокинул гаражные ворота. Дождевая вода брызнула мне в лицо.
«Ладно», — сказала Лесли. «Это ведь ничего не проясняет, правда?»
Гараж был полностью забит штабелями чего-то похожего на металлические поддоны, закреплённые в деревянных рамах. Они были так плотно набиты, что внутрь было невозможно протиснуться, и я не мог разглядеть, всплывало ли то, что лежало под асфальтом, внутрь гаража или же продолжало существовать.
Когда я наклонился ближе, то увидел мелькание опасной бритвы и рычащую собаку, заставившую меня сделать шаг назад.
«Знаешь, что они мне напоминают?» — сказал я.
«Да», — сказала Лесли, и мы все отступили на шаг, кроме Зака, который сделал два.
«Нам лучше показать это Найтингейлу», — сказал я и закрыл дверь гаража как можно тише.
Лесли и Зак вернулись наверх, потому что один человек, стоящий под дождём, выглядит менее подозрительно, чем трое, и спустились вниз вместе с Тоби. Потому что один человек, стоящий под дождём с собакой, практически не заметен. Найтингел прибыла через десять минут и провела полчаса, разглядывая вещи в гараже.
«Я никогда раньше не видел ничего даже отдаленно похожего», — наконец произнес он.
«Есть идеи, для чего они?»
«Я бы сказал, что это демонические ловушки», — сказал Найтингел. «Но я не представляю, насколько злобной может быть настоящая демоническая ловушка. По крайней мере, не в той концентрации, которую я ожидал бы от такого количества оружия, собранного в одном месте».
«Но технология та же?» — спросил я.
«Технологии? Да, полагаю, это технология», — сказал Найтингейл. «Вероятно, было бы слишком ожидать от нашего противника уважения к прекрасным традициям мастерства, воплощённым в британском волшебстве».
«Возможно», — сказал я и закрыл дверь гаража.
Из-за дождя и пасмурной погоды темнело рано, а заброшенные здания, окружавшие башню, нависали над садом.
«Одно можно сказать наверняка: вложив сюда столько средств, они вряд ли откажутся от этого проекта сейчас», — сказал Найтингейл.
«Охранники графства постоянно появляются, — сказал я. — Возможно, пришло время приехать сюда и заняться ими напрямую».
«Уже скучаешь по Молли?» — спросил Найтингел. «Давайте дадим Бромли и Сассексу ещё двадцать четыре часа, чтобы посмотреть, найдут ли они связь, а потом решим».
После этого мы с Тоби вернулись в нашу квартиру на небесах, лишенную сада, и обнаружили, что Зак и Лесли уже легли спать.
К счастью, встроенные динамики нового телевизора оказались достаточно громкими.
Мне приснился сон, в котором я лежу в постели между Беверли-Брук и Лесли-Мэй. Сон снился мне каждые две-три недели вот уже около года – и поверьте, он не так эротичен, как кажется, – даже если Беверли в гидрокостюме. Я никому не рассказывала об этом сне, в том числе потому, что Лесли всегда появляется с нетронутым прекрасным лицом, и это всегда казалось предательством. Кровать, в которой мы находимся, меняется от сна к сну. Иногда это была моя кровать в «Фолли», иногда двуспальная кровать Люси Спрингфилд, у которой были богатые родители и отчаянная потребность выставлять меня напоказ перед ними за завтраком. Иногда это была моя старая кровать в квартире родителей – что было невероятно, ведь я туда едва помещалась, не говоря уже о трёх взрослых людях. Но чаще всего это была невероятно широкая и мягкая гостиничная кровать – такая, какую Джеймс Бонд мог бы делить с двумя женщинами. И даже то, что одна из них была в форме, включая метвест, наручники и перцовый баллончик, его не останавливало. Так вот, во сне они лежали там, выглядя прекрасно, как может выглядеть только любимый человек во сне, и я могла думать только о том, что некоторым это подходит, потому что они хорошо спят, а я лежу между ними и смотрю в потолок. Что, как, уверена, любой из них поспешил бы заметить, было глупостью, ведь я, конечно же, спала и видела этот сон.