Она потянулась, чтобы коснуться лица подруги, но остановилась.
«Скай», — тихо сказала она. «Скай?»
Я положила руку ей на плечо и обнаружила, что оно насквозь мокрое. Ники снова закричала, и этот звук был такой мощной силой, что я упала на колени.
«Ники, прекрати», — сказал я.
Она повернулась ко мне, и её лицо было искажено гневом, горем и ужасным предательством. Это было лицо, которое видишь на военных полях и местах преступлений, на каждом торжественном призыве о помощи – именно такое выражение приняло моё собственное лицо всего несколько мгновений назад.
Она глубоко вздохнула, и я почувствовал, как земля задрожала у меня под коленями, и представил, как стонут, извиваются и дрожат водопроводные трубы Элефант-энд-Касл. Лесли тоже почувствовала это – я видел, как она отступила.
Но тогда там был Оберон.
Клянусь, за несколько мгновений до его появления я услышал топот копыт – и вот он уже с нами в лесу. Полностью голый, если не считать пары трусов-боксеров от Calvin Klein, и размахивая этой проклятой пехотной саблей. С него смыло жар, пот, запах крови и следы от плети.
«Ники», — сказал он, и его голос раздался низким, как далекая канонада.
Ники бросилась к нему в объятия, он подхватил её левой рукой. Она обняла его за шею и завыла.
«Тише, дитя», — сказал Оберон, и вой оборвался.
Оберон взглянул на меня и Лесли, затем на Скай, а затем быстро и ловко обернулся, осматривая всё вокруг. В этот момент я заметил перекрёстные шрамы на его обнажённой спине.
Убедившись, что угрозы поблизости нет, он опустил меч и пересек разделявшее нас пространство.
«Это все из-за деревьев?» — спросил он.
«Да», — сказал Найтингел, выходя из темноты и вставая между Обероном и трупом. «Все они окольцованы или срублены».
«Это был вопиющий поступок», — сказал Оберон, оглядывая сад.
Ники вырвался из рук Оберона.
«Я хочу, чтобы они умерли», — сказала она. «Умерли, умерли, умерли».
«Нет», сказал Найтингел.
«Это закон!» — крикнула Ники, сжав маленькие ручки в кулачки и вытянув голову вперёд. «Жизнь за жизнь!»
«Мы найдём их и предадим правосудию», — сказал Найтингел. «Таково соглашение».
«Я не являюсь стороной такого контракта», — сказал Оберон.
«Тогда я прошу вас проявить снисходительность в этом вопросе», — сказал Найтингел.
«Моя снисходительность, — выплюнул Оберон. — Это колодец, который твой народ иссушил до дна».
«В этом деле справедливость восторжествует, — сказал Найтингел. — Я клянусь в этом как солдат».
Оберон заколебался, и Ники, почувствовав перемену, повернулся к нему.
«Нет, нет, нет», — закричала она и сильно ударила его в живот своими маленькими кулачками.
«Достаточно», — сказал Оберон и нежно, но крепко взял её руки в свои. Он снова посмотрел на Найтингейл. «Твоя клятва солдата?»
«Да», сказал Найтингел.
Оберон кивнул, затем наклонился и взял Ники на сгиб руки. Она была не таким уж маленьким ребёнком, но, похоже, это ему ничего не стоило.
«Соловей», — сказал он на прощание и ушел.
Мы все подождали немного, а затем медленно выдохнули, включая Найтингейл.
16
Щенячья ферма
Первое, что Найтингейл приказал нам сделать, — это снять всё наше опознавательное полицейское снаряжение, сложить его обратно в дорожную сумку и вернуться в квартиру. Местные силы быстрого реагирования уже были в пути, и он планировал свалить убийство Скай на Бромли. Сомневаюсь, что старший инспектор Даффи обрадуется этому, но это была стандартная процедура в инцидентах, связанных с «Фэлконом» (то есть, с «Фолли»): чем меньше задействовано различных специализированных подразделений, тем легче было делать вид, что ничего необычного не происходит.
Мы с Лесли, переодетые в гражданское, и с Заком на хвосте, спустились на лифте обратно к переходам и присоединились к другим жильцам, которые смотрели через парапеты и спрашивали друг друга, что происходит.
«Вандалы, чёрт возьми», — сказал Кевин, нервно наблюдая, как пара машин с вращающимися проблесковыми маячками въезжает в гаражный круг чуть ниже. Из них вышла группа людей в форме, немного покружилась, прежде чем поняла, что оттуда им не добраться до сада, села в машины и уехала.
«Не думаю, что их беспокоят ваши тюремные сроки», — сказал я Кевину.
Он посмотрел на меня с подозрением. «Что заставило тебя так сказать?» — спросил он.
Я указал туда, где группа фигур в белых бумажных костюмах, словно призраки, пробиралась сквозь деревья. «Для гаража, полного сомнительных товаров, таких не выпускают», — сказал я.