Руман тихо предупреждающе зарычал.
— Прекрати, Руман, — скомандовала я. — Сиди и слушай. Молча. А не то я разозлюсь.
Несерьезная угроза подействовала как ушат воды — Руман сник. Я озадаченно переглянулась с Тони, и тот лишь подмигнул, мол, страшна ты, хозяйка, но я тебя знаю получше и не боюсь. Арденте продолжил:
— Так вот, покуда Седрик толкал речь о победе и о том, что надо добить врага, Фрешит очухался…
— Так быстро… — вырвалось у меня.
— Ну, это не удивительно. Ведь Седрик воспользовался его опустошённостью и захватил сырой силой, а потом контакт был разорван, когда Страж забрал нас всех. Но, Пати! Фрешит очухался и ударил Седрика, и не просто ударил, а отсек его от собственного тела. Это было страшно, говорю тебе, он словно выдернул его рацио-центр из головы и потянул на себя. Наверное, если бы он смог оттянуть его дальше и разорвать vis-вены, Седрик бы погиб. Огги набросился на болотника, а тот мальчишка-тигр на Огги. В результате — оба до сих пор в лазарете, а Фрешиту не дали убить Седрика. Но главное, слишком многие видели то же, что и я, слишком многие поняли, что готов был сделать наш всегда сдержанный и правильный болотник — защита инородцев.
— То есть если до этой ночи считалось, что Седрик — придурок, чуть не лишивший город белого универсала, то теперь все знают, что и Фрешит — психопат, готовый на убийство без причины. Или причину поняли?
— Нет. Почему он набросился, догадались единицы, а кто догадался, считает, что причина недостаточна для такого поступка.
— Ты выпускаешь из виду, — вмешался в разговор Шон, — что белый универсал владеет Убийцей Богов, а инкуб вспыхивает жгучим солнцем.
— В точку, — поддакнул Красный.
— И? Ладно, допустим, нелюди Нью-Йорка слишком много узнали за эту ночь. В чём проблема? Я не улавливаю, — расстроенно призналась я.
— В том, что они разделились, и как только вы вернетесь в город, может начаться открытая война за власть. Между вами тремя.
— Я не хочу в ней участвовать, — в ужасе отозвалась я.
— А придется. Судя по вашему тихому разговору, Седрик, как лучше тебя знающий, будет тянуть тебя на свою сторону. А Фрешит уже явно записал во враги.
— Что же делать? — тихо обронила я.
— Два соправителя найдут язык между собой, а вот три — развяжут войну, — повторил Арденте.
Шон вышел на связь.
«Он предлагает нам „потерять“ Фрешита или Седрика в этом вампирьем гнезде».
«Убить?»
«Да, — уловив мою бурю эмоций, добавил. — Свет мой, если ты примешь решение, тебе не придется задумываться о его исполнении».
«То есть…»
«Я с лёгкостью отправлю к Стражам что одного, что второго», — и эхом долетела упрятанная мысль: «Обоих ненавижу».
«Даже не знаю, радоваться мне этому или огорчаться».
«Я твой щит и твое копье, Свет мой».
«Да, а значит, всё, что ты делаешь, делаю я».
«Только если ты отдала приказ. У меня ведь есть и собственная воля, хоть она и не идёт вразрез с твоей».
«Демагогия и софистика».
Я задумалась, заглядывая вглубь себя, и чем больше я думала над предложением «потерять» одного из чёрно-зелёных, тем меньше мне эта идея нравилась.
— А разве клятва побратимов не запрещает поднимать руку на брата? — спросила я.
— Седрику запрещает, а Фрешиту нет, — тут же откликнулся Арденте.
— А в чём твоя выгода, красный? — не выдержал Тони. Filius numinis презрительно глянул на оборотня, но я скорчила гримасу, мол, мне тоже интересно, и Арденте ответил.
— Во-первых и главных: мне не нужна война. Одно дело — являться на пир и совсем другое — устраивать его в своем доме. Да я и не бог войны. Смерти и кровь меня не радуют — они лишь неизбежные атрибуты победы и поражения. А победы и поражения теперешних людей меряются деньгами, так что страстей на бирже и тотализаторах мне вполне хватает. Во-вторых, я, как и все разумные обитатели города, заинтересован в твоём благополучии, Пати. А оно окажется под угрозой, если начнется междоусобная война.
— А в-третьих? — спросила я, почувствовав, что он не договаривает.
— А третья причина сейчас совсем не актуальна и не будет таковой ещё несколько лет. У бессмертия есть свои плюсы: можно позволить себе спокойно дождаться и не вылезать из шкуры в попытках достичь. Не все filii numinis это понимают, а ещё меньше хотят проявлять терпение. Отсюда у нас и столько хлопот.