Вишенкой на торте стало появление еще двух химер, вынырнувших с территории детского сада. Просто прекрасно! Ругаясь как сапожник я прицелился и спустил курок. Хлоп – урановая болванка подобно молоту отшвырнула тварь прямо в окно детского сада. В ответ оставшаяся тварь распахнула пасть и плюнула плазмой – огненный шар взорвался рядом со мной. Броню Мародера лизнул нестерпимый жар, волосы под шлемом затрещали и свернулись, взрывная волна в очередной раз за сегодня швырнула меня на стену дома. Многострадальные ребра отозвались новой волной боли, и я застонал, добавив свой мотив в какофонию, царящую в радиоэфире. Бой потерял всякое подобие организации, превратившись в безобразную свалку. Прямо на моих глазах одна из тварей прыжком подмяла под себя Витязя и ударом лапы оторвала голову пилоту вместе с шлемом. Впрочем, радоваться ей пришлось недолго – сразу трое бойцов обрушили на чужого свои молоты, за пару секунд превратив чужого в мешок фарша.
Гена, к моему удивлению, все еще продолжал свой безумный поединок и даже ухитрился серьезно ранить химеру – тварь припадала на одну лапу, по морде густым потоком стекала оранжевая кровь. Я хмыкнул, прицелился, выждал, пока поединщики в очередной раз разорвут дистанцию, и пристрелил тварь. Гена недоуменно закрутил головой и, осознав, что вокруг него кипит бой, с безумным энтузиазмом берсерка бросился на новую цель.
Справа от меня рассерженной змеей зашипел огнемет, через секунду по ушам ударил вопль химеры, от которого душа ушла в пятки. Пылающая тварь комом живого огня ударила по нам, расшвыривая Витязей как кегли и, подмяв под себя одного, принялась остервенело его рвать – в стороны полетели пластины брани. В радиоэфире закричал Сыч, я сам не понял, как оказался рядом с горящей тварью и опустил ей на хребет свой молот. Рядом со мной работали своим оружием другие Витязи, но горящая тварь упорно пыталась выцарапать из железной раковины заходящегося в истошном вопле Сыча. Когда содрогающаяся в предсмертной агонии тварь отвалилась в сторону, перед нами предстала жуткая картина: изорванная сталь, перемешанная с изорванной плотью. Сыч доживал свои последние секунды, страшно хрипя в радиоэфире. Рядом с поваленным грибком на детской площадке троица Витязей с садисткой неторопливостью вбивала свои молоты в пытающую куда-то уползти химеру с перебитыми лапами. Гена, бросив свой молот, разгибал листы металла разорванной малолитражки, в которой нашли свое последнее пристанище женщина с дочерью.
- Гена, прекрати, они уже мертвы! – хрипло сказал я, подходя к нему.
Мутант, не слушая меня, извлекал из железного гроба тела и я с содроганием услышал в динамиках всхлипы и рыдание. Гена прижал к себе изорванное тельце девочки и, рыдая, попытался укачивать ее. Безумие происходящего все сильнее давило на разум, я топтался рядом, не зная, что предпринять.
Ситуацию разрешил Гном, который, подойдя к безумцу, отвесил ему затрещину железной лапой Витязя так, что звон пошел по всей округе:
- Что смотришь, он жену и двоих дочерей в Челябинске потерял, - глухо сказал он мне и отвесил Гене еще одну оплеуху, - Вот и слетел с катушек.
- Не надо меня бить, я в норме,- глухо сказал Гена, бережно опуская тело ребенка на асфальт.
- Какая к черту норма, Гена, ты же нас под удар подставил! – воскликнул Косяк, - Сыча порвали из-за того что ты как лось сюда кинулся!
- Я как крик детский услышал, так как будто разум потерял, - вздохнул мутант, - Я так хотел их спасти и не успел. Я виноват, простите меня.
- Встань в строй и держи себя в руках! – устало сказал я, - Еще раз что-нибудь подобное выкинешь – пеняй на себя!
На поле боя остались лежать два моих бойца: один новенький с позывным Зоб с оторванной головой и один ветеран – Сыч.
Позади скрипнула подъездная дверь, я стремительно обернулся, вскидывая рельсотрон – в дверях подъезда стояла пожилая женщина с замотанным полотенцем лицом. Из-за ее плеча опасливо выглядывала молоденькая девушка. Я только сейчас осознал, что в окна домов за нашим боем наблюдали десятки людей.