Меня раздражает, что именно он может предложить Лорен решение, пусть даже временное.
– Он сказал, почему я пришел? – ненавижу, как нелепо это звучит.
– Колин сказал, что тебе нужно поговорить с Хелен, чтобы достичь стабильности для интеграции.
Я крепко сжимаю руки на столе.
– Они знают о нем. Декстер.
– Да, – она перебивает меня. – Данные…
– Значит, он самый умный, знает больше всех. Что еще я должен знать? Два месяца – долгий срок, – я пытаюсь скрыть раздражение в голосе, но не получается.
В течение следующего получаса Лорен рассказывает мне о своем ежедневном графике работы, о том, как он познакомился с моей матерью и что она не ненавидит его, что, на мой взгляд, означает, что он ей нравится, словно Лорен пытается изменить свои слова, чтобы защитить мои чувства. Она говорит, что он хорошо ладит с Кэйлен, и это должно меня обрадовать, но это не так, я сохраняю серьезное лицо, не давая ей понять, что этот разговор заставляет меня чувствовать себя хуже, а не лучше. Независимо от того, как это заставляет меня чувствовать, мне нужно знать эти вещи. Знание – это сила, а я нахожусь на нижнем ярусе тотемного столба, это должно измениться.
Меня выворачивает наизнанку при мысли о том, чтобы сидеть с Хелен – она отвечала за мое лечение, знала все наши секреты – но начинаю понимать, что отгораживаться от нее, и делать ее своим противником было не очень хорошей идеей. Понимаю, что видеться с ней наедине не самая умная вещь. Мне нужно к другому врачу. Мне нужна поддержка Лорен, и на этот раз я не могу ее игнорировать. Мне нужна любая поддержка. Если у этого парня есть все воспоминания, мне нужны все люди. У меня есть мои родители... все внутри меня падает, думая об этой ситуации. Хорошо, что мама приедет. Даже если он это устроил, я ее сын – я тот, кого она вырастила. Думаю об отце и нашем последнем разговоре.
– Он говорил с моим отцом? – вижу, что удивил ее, назвав его отцом.
– Нет, не говорил. Когда мы были там, он держался от него подальше, – тихо говорит Лорен.
Крепко сжимаю руки. Я должен поговорить с ним, даже если от одной мысли об этом в жилах закипает кровь. Не могу поверить в то, как он поступил с моей мамой, с нашей семьей, с Лизой – ну, он ничего не сделал с Лизой, если они что-то сделали друг с другом, но я знаю, без сомнения, если он будет на чьей-то стороне, то на моей, и мне понадобится его помощь.
– Есть еще кое-что, – говорит девушка, прочищая горло. Отлично.
– Продолжай, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
– Я открываю галерею.
Кулак, сжимающий мое сердце, ослабевает.
– Правда? – я в шоке.
– Да, у нас есть помещение. Я заказала мебель и уже нашла художников для выставки, – она выглядит счастливой, но ее голос на грани нервного срыва, и я не знаю почему.
– Лорен, это здорово. Вау. Это произошло быстро.
–Я... я сделала это не одна, – говорит девушка дрожащим голосом, потирая руки. Я чувствую, как выгибаю бровь. – Коллин, он вроде как купил участок и сделал кое-какие наработки, – бормочет она.
Я чувствую, как вздрагиваю.
– О, – это все, что я могу сказать.
– Я просто... я не хотела говорить об этом, но я хочу быть честной с тобой. Между нами нет секретов.
Не могу сказать, что ее слова не задели меня. Он купил ей галерею и помог открыть. Пока мы с Кэлом сводим ее с ума, он врывается и становится хорошим парнем.
– Ты это заслужила, Лорен, – я подхожу к ней и обнимаю.
Она чувствуется так хорошо и пахнет так же хорошо, как и выглядит. Девушка кладет голову мне на грудь и расслабляется в моих объятиях.
– Мне жаль, что тебе приходится иметь дело со всем этим, – шепчу я ей, она смотрит на меня и улыбается.
– Я предпочла бы участвовать, нежели нет.
Я целую ее в лоб.
– Ты скучала по мне? – я не хотел спрашивать, но оно просто выходит наружу.
– Конечно, – говорит она, и выражение ее лица такое открытое и честное.
– Значит, пока меня не было, с тобой все было хорошо? – она кивает, и я рад, что с ней все в порядке, но не могу сказать, что это больно.
Кэл, он обычно что-то портит, когда возвращается, но этот парень…
– Ты была счастлива?
Ее улыбка исчезает.
– Давай не будем, Крис, – Лорен отходит от меня.
– Это всего лишь вопрос, – говорю я, но в моем голосе звучит отчаяние.
– Ни один ответ не будет правильным, не так ли? – угрюмо спрашивает она.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – я говорю это всеми фибрами души.
Она кивает с грустной улыбкой на лице.