Рустам меняется в лице. Его глаза сужаются. Ещё в Варшаве я заметила, что это происходит, когда он начинает сердиться.
— Возвращаясь к теме домработницы, — начинаю я, не давая ему возможности ответить. — Почему бы мне не стать ею?
Не знаю, когда это «гениальная» идея пришла мне в голову, но язык ее выдал раньше, чем мозг успел отфильтровать.
— Домработницей? — переспрашивает он удивленно.
— Да.
Беру стакан и начинаю жадно пить, обдумывая своё предложение. Мякоть апельсина приятно щекочет горло, пока я молниеносно взвешиваю все «за» и «против».
Каждый раз, когда я расплачиваюсь банковской картой Рустама, чувствую себе скверно. Нет никакого желания продолжать сидеть у него на шее. Найти работу в моем положении не самое легкое дело. Так почему бы не ухватиться за эту возможность? Так я быстрее выясню его настоящие мотивы. Пойму, наконец, почему он мне якобы помогает.
Рустам молчит, изучает меня, и это начинает нервировать.
— Или у вас на меня другие планы? — вырывается вопрос. — Вы ведь на что-то рассчитывали, когда добивались моего досрочного освобождения…
— Ты должна была жить в собственном доме, — наклоняясь в мою сторону, зло произносит он. — Спокойно работать и возвращаться к привычной жизни. А не создавать и вляпываться в проблемы!
— О, очевидно, мне стоит извиниться за то, что вам приходится возиться со мной?! На-по-ми-наю: я вас не просила вытаскивать меня из тюрьмы!
Понимаю, какой неблагодарной тварью выгляжу, но я действительно не просила его об этом! И он сам виноват, что опекает меня. Играет в рыцаря, изображая чертово благородство!
Бросив вилку на стол, Рустам встает на ноги. Подходит ко мне, ставит одну руку на обеденный стол, а другую на спинку стула, на котором я сижу. Он нависает надо мной.
— Мне нравится идея с домработницей. Будешь на виду, — криво усмехается и наклоняется ко мне ещё ближе. Я судорожно втягиваю воздух и сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть, — Переедешь жить сюда. Надеюсь, это не проблема? — он выпрямляется, смотрит на меня сверху вниз,
— Не проблема! — отвечаю молниеносно, хотя уверена в обратном.
Это, черт возьми, большая проблема!
Глава 7
— Чем ближе человек к концу своего пути, тем чаще он оглядывается назад. Живет воспоминаниями, сожалеет о многих поступках. Знаешь, о чем я жалею, Дамла? — спрашивает меня Амалия Ратмировна.
Она сидит ко мне спиной. Я не вижу ее лица, но живо представляю, что сейчас оно полно печали.
— Нет, — отвечаю, продолжая расчесывать ее волосы. — О чем же?
— Жалею, что испугалась родить. Выбрала сцену… — она замолкает, уходит в себя.
Откладываю расческу на тумбу. Разделяю волосы женщины и медленно заплетаю их в косу. Не тревожу ее вопросами, даю возможность мысленно отправиться путешествовать в прошлое. Она часто во время беседы замолкает, теряя связь с реальностью. А после может и не вспомнить, о чем был разговор.
— Я думала, что все ещё впереди. Что успею родить, создать семью. Юноша, в которого я была влюблена, не твердо стоял на ногах. Я считала, что он недостоин меня, ведь уже тогда у меня были поклонники и слава…
Каждый раз, когда женщина рассказывает мне о сцене и концертах, её голос меняется. В нём появляются теплые тона. По выходным в актовом зале она играет для других постояльцев на пианино, а иногда даже поет. Но сейчас в ее голосе слышна грусть.
— Эмир был моей школьной любовью. Он перебивался с одной работы на другую. Я думала, что ребенок помешает моей карьере, — снова следует пауза и тяжелый вздох женщины. — Он узнал о моей беременности и не простил решения, которое я приняла, — её рука ложится на живот, от чего у меня пробегают мурашки по коже. — Он женился на другой спустя время. У него большая семья… Шесть детей и пятнадцать внуков, представляешь?
— Да, действительно большая, — вырывается из меня сухой шёпот. — Вы поддерживаете с ним связь? Откуда вам известно, как сложилась его судьба?
Женщина часто вспоминает Эмира. Про то, как он задирал ее все школьные годы. Амалия Рамировна рассказывала, как удивилась, когда он признался ей в любви в выпускном классе. Но чувства были взаимны, и они начали встречаться. О том, что она была беременна от него, я слышу впервые.