— Я немного расстроена, что не получается устроиться на работу, — печально говорю ей. — Раньше мне предлагали место здесь, но заведующая сказала, что вакансия уже занята, — развожу руки в стороны. — Они взяли другого человека.
Я решила, что мне нужно снять квартиру, чтобы быть подальше от Рустама. У меня были накоплены небольшие сбережения. Их бы хватило, чтобы оплатить два месяца аренды комнаты или небольшой квартиры на окраине города. Но этого было недостаточно, чтобы уйти из его дома. Сначала мне необходимо найти работу, а потом уже съезжать. Я должна быть в состоянии оплачивать жилье самостоятельно.
Но в первый же день поисков весь мой энтузиазм испарился. Я решила посмотреть вакансии через интернет. Нашла пару мест, где требовались работники. Это были самые простые должности – от уборщицы до продавца. Я ездила на все собеседования. Но мне отказывали, как только узнавали о судимости. Чувствовала свою безнадежность. Порой в голову лезли мысли вернуться в тюрьму, лишь бы избавиться от Низами и своих чувств к нему.
— Ох, дорогая, разве это повод так убиваться? — вздыхает женщина. — Не нужно отчаиваться, ты найдешь работу в другом месте.
Мои губы дергаются в нервной улыбке. К сожалению, это маловероятно. Нужно мыслить трезво. Мало кому нужен такой работник, как я. С судимостью и с ограниченным графиком свободного времени.
— Да, наверное, вы правы, — соглашаюсь, не желая тревожить её еще сильнее.
— Я уж было решила, что у тебя серьезные проблемы, — мягко улыбаясь, говорит Амалия Ратмировна, — Ты приляг все же, отдохни у меня. Позволь мне сегодня позаботиться о тебе.
— Хорошо, — не нахожу в себе сил противиться женщине.
Да и не хочу. Не помню, когда в последний раз обо мне заботились женские руки. С тоской вспоминаю маму. И папу. Сейчас ведь могло быть всё совсем иначе…
— Только обещайте, что расскажите мне про своего Эмира, когда я проснусь.
Женщина смеется. Ее глаза вновь обретают блеск.
— Расскажу-расскажу, — соглашается она.
Я улыбаюсь ей и снимаю обувь. Ложусь на край постели и с облегчением прикрываю веки, что тяжело давят на глаза. Чувствую, как Амалия Ратмировна накрывает меня пледом и прикасается к волосам, отводя прядь от лица.
Я засыпаю, стараясь не думать о том, что сегодня вечером мой первый выход в свет в сопровождении Рустама и Эды. И как только я выйду за пределы этой комнаты, мне придется вновь натянуть маску, играть и притворяться, что заинтересована в поиске мужчины.
Это временно. Ненадолго. Утешаю себя этой мыслью перед тем, как уснуть.
Глава 15
Последние два месяца я живу чужой жизнью, не имеющей ко мне никакого отношения. Иногда смотрю на себя в зеркало и задаюсь вопросом: не стала ли я участником какого-то дешевого телевизионного шоу? А потом вспоминаю, что добровольно согласилась на все, что сейчас происходит, и никого, кроме себя, мне винить не стоит.
Я могла отказаться в самом начале. Или прекратить эту бессмысленную игру в «поиски мужа» в любой момент. Но продолжаю наряжаться в люксовые наряды, носить украшения от известных ювелирных домов. Посещаю различные светские мероприятия, изображая девушку из высшего общества. Чувствуя себя отвратительной, двуличной. Дешевой подделкой в среде, к которой не отношусь.
Я никогда не стремилась стать одной из ярких, стильных девушек, привлекающих к себе внимание. В студенческие годы прослыла заучкой и недотрогой, а позже превратилась в обычную офисную мышь. Изображать из себя светскую львицу для меня сродни пыткам.
С каждым днем мой гнев на себя и Рустама растет. На него я злюсь, потому что толкнул меня в этот водоворот лжи. На себя за то, что плыву по течению, а не несусь против него.
Находиться с этим мужчиной в одном доме стало ещё труднее. Мне никак не удается разгадать его. Зачем он тратит целое состояние на это представление? Кто я для него? Почему он все это делает? Почему не дал отбыть свой срок в тюрьме? И еще миллион других «почему» сжирают меня изнутри, заставляя продолжать эту игру, чтобы понять, к чему она в итоге приведет.
Сейчас я смотрю на танцпол, где девушки и парни танцуют, стараясь превзойти друг друга в мастерстве. В очередной раз ощущаю себя не в своей тарелке. Так было с самого начала.