— Я сейчас говорю серьезно, — тихо проговорила Элли, и некромант разом посуровел.
— Я не собираюсь отчитываться перед девчонкой, которой даже на свете-то еще не было, когда это случилось, — сухо сказал он. — Все, что тебе нужно знать, мою мать убили; кто и как — это тебя не касается.
— Но…
— Для твоего же блага, — неожиданно выпалил некромант, пристально смотря на Элли.
Некоторое время они сидели в тишине, а затем Элли все же заговорила. Им нужно было придумать, как выбраться из города; если сделать это с позволения ренегатов не получится, нужно придумать план побега. И если и совсем не повезет — прорываться из города с боем. Никаким оружием Элли не владела, но ведь некроманта не зря считают ужасным убийцей.
— Ничего не получится, — проследив ход ее мыслей, отрезал Корвин, — благодаря особо хитрому пойлу я временно бессилен. Разве что могу мечом махать да кулаками. Против ренегатов это не поможет.
— То есть? … — Элли задохнулась от возмущения. — Все это время ты сидишь здесь как беспомощный котенок?
— А стал бы я, по-твоему, унижаться перед советом этих стариков, если бы мог от них сбежать?
— Почему ты мне об этом не сказал?! — забыв о том, что их могут услышать, воскликнула девушка, хватая некроманта за рубашку. — Почему ты молчал?
Корвин досадливо поморщился, оглядываясь на дверь.
— Тиши, тише, — неожиданно ласково проговорил он, — я все понимаю, это неожиданно.
— Неожиданно?! Да ведь теперь мы… — Элли не успела договорить — одной рукой некромант зажал ей рот, а второй выразительно провел по своему горлу.
— Перестань орать, иначе сюда ворвутся стражники.
— Просто великолепно, — прошипела Элли. Теперь, когда некромант был лишен своих сил, страх перед ним исчез. — То есть теперь вся надежда только на меня.
— То есть фактически ее нет, — начал было Корвин, но тут Элли не выдержала. Как следует размахнувшись, она влепила некроманту звонкую оплеуху; несколько секунд мужчина не шевелился, словно не мог поверить в то, что произошло, а потом медленно поднял на нее взгляд.
— Ты ведь понимаешь, что это было ошибкой? — тихо, с плохо скрываемой угрозой проговорил он.
— Раз так… — Элли замахнулась еще раз, но Корвин успел уклониться, и девушка зло фыркнула, — непривычно? Больно?
— Не сказать, что больно, а вот непривычно — это точно, — некромант, нахмурившись, смотрел на девушку. — Я не совсем понимаю, что на тебя нашло…
— Что на меня нашло? — яростно прошипела Элли, вновь занося руку для удара, и мужчина предпочел отгородиться от разъяренной девушки кроватью. — Ты вел себя как последняя свинья!
— Тебе было так дорого это покрывало? — мужчина с наигранной грустью посмотрел на грязные следы своих башмаков и попробовал отряхнуть мусор. — Не переживай — его постирают.
— Мне наплевать на это покрывало! — Элли в два прыжка перебралась через кровать и вновь замахнулась.
— Погоди-погоди, ты что серьезно думаешь, что мне что-то помешает свалить тебя ударом кулака? — сквозь смех спросил Корвин. — Эй-эй, я ведь и вправду могу это сделать…
— Так давай, — рявкнула Элли и, прежде чем некромант смог хоть что-то ответить, принялась осыпать его градом ударов.
Не сказать, что ему было больно: била Элли в запале, а потому больше сил тратила на размах, нежели на сам удар. Но это было непривычно. Где-то в глубине души Корвин понимал злость девчонки и поэтому не мог заставить себя выполнить свою угрозу; хорош же был он сам, раз в ней скопилось столько ненависти. Ему казалось, что он обращается с Элли достаточно хорошо, но, видимо, нет. Задумавшись, Корвин пропустил еще одну оплеуху, которая оставила на его щеке короткую красную полосу.
— Надоело, — зло прошипел Корвин, ловя ее хрупкие запястья и с силой выворачивая; Элли тихонько вскрикнула, а в следующее мгновение мужчина повалил ее на кровать, крепко прижимая к пушистом покрывалу. — Не отпущу, пока ты не успокоишься, — склонившись к ее уху, прошептал он, — мы из-за тебя оба подохнем.
Элли еще несколько раз гневно промычала в покрывало, дернулась, пытаясь освободиться, и обмякла под тяжестью мужчины. Корвин не спешил расслаблять хватку, ожидая повторного приступа гнева, но Элли успокоилась.
— У тебя кровь, — единственное, что смогла сказать девушка, когда она села на кровати, понурив голову. Некромант задумчиво провел рукой по раненной щеке и некоторое время рассматривал красные капли на пальцах.
— Я не знаю, что на меня нашло… хозяин, — вместе с яростью ушел и всякий интерес, и голос Элли звучал безжизненно и блекло.
— Очень хорошо, — глубоко вздохнул некромант, — а теперь слушай внимательно: по доброй воле меня отсюда не выпустят; сам я, — Корвин запнулся; было видно, что эти слова даются ему с огромным трудом, — не выберусь. Так что перестань вести себя как послушная домашняя скотина.
— Что? — Элли удивленно подняла голову.
— Я видел твою прошлую жизнь, в твоем мире, — Корвин опустился перед ней на корточки и чуть улыбнулся, — там ты вела себя совсем по-другому.
— Сложно быть жизнерадостным и веселым когда ты — раб, — огрызнулась Элли. — Вы здесь раздаете удары плетью, сажаете в клетки и причиняете боль за просто так.
— Пересиль себя, — громко рявкнул Корвин и обернулся, с опаской поглядывая на дверь, за который послышалась возня. — Здесь ты — почетный и знатный гость, — за дверью раздались шаги, и Корвин неожиданно легко дотронулся до щеки Элли, — а еще молодая и красивая девушка. Используй это…
Он не успел договорить — комната наполнилась стражниками, которые держали в руках обнаженную сталь. Корвин продолжал смотреть только на Элли, и, казалось, заметил стражу только тогда, когда его грубо оттолкнули от нее. В мгновение ока некроманта вновь связали и оттеснили к двери.
Элли рассеяно отвечала на вопросы капитана стражи о том, что произошло, и не пострадала ли она. Полчаса, проведенные с Корвином, пробудили в ней далекое, почти полностью забытое чувство собственного достоинства. И если уж по какому-то невообразимо неразумному закону она обладает властью, то она ей воспользуется.
Весь этот насквозь пропитанный ложью и насилием мир ненавидел Элли; и она намеревалась отплатить ему тем же.
========== Глава четырнадцатая ==========
Элли плакала: горько, навзрыд, размазывая по щекам сопли и слезы. Уже стемнело, и в саду дома совета зажглись маленькие огоньки, лишь чуть-чуть рассеивая сгущающуюся тьму. Рыдала девушка громко, но никто не стремился ее утешить — стоило незадачливому прохожему приблизиться, как та начинала жалобно причитать, начисто отбивая у посторонних желание вникать в суть истерики. Девушка ждала одного конкретного слушателя.
— Он тебя обидел? — Дерек вынырнул из темноты, одергивая капюшон и присаживаясь на резную скамейку рядом.
— Нет… то есть обидел, но не в этом дело, — пробормотала Элли, вытирая слезы о подол рубашки.
— Тогда в чем? — мужчина доверительно положил руку на ее плечо и одобряюще улыбнулся.
— Я просто не могу принять решение, — пробормотала Элли, успокаиваясь. — Он плохой человек, но в моем мире не принято отвечать смертью на причиненное зло. Мы верим, что каждый может исправиться. Специально помещаем этих людей в тюрьмы, где их перевоспитывают.
— В нашем мире несколько иная политика. К тому же у нас иные методы.
— Да, я понимаю. Но этот человек не захочет исправляться, — Элли покачала головой. — Обладая такой безграничной силой, он всегда будет пытаться вернуть себе свободу.
Некоторое время они сидели в тишине, оба наблюдая за огоньками. Они парили в воздухе, освещая листву призрачным сиянием. Девушка снова шмыгнула носом.
— Безграничной? — мужчина улыбнулся, вставая со скамейки и подавая Элли руку. — Я тебе кое-что покажу.
Они зашли в дом и поднялись в одну из верхних комнат. Дерек галантно распахнул перед Элли дверь и, пропустив вперед, вошел следом.
— Корвин — мой младший сводный брат, — Дерек отошел к столу, наливая в бокал вино. — Мы вместе росли, жили в одном доме, сидели за одним столом. Я не буду врать — мы не были счастливой семьей. Наша мать, Мария, как могла, пыталась примирить нас с братом, но увы — это было безуспешно. Он видел во мне не просто соперника, какого обычно видят в старших братьях, но врага.