— Он собирался отделить мою душу от тела, — на всякий случай сказала девушка.
— О, я знаю. Его бы ждал неприятный сюрприз, — Корвин развернул пакет, в котором оказалась банка. Отвернув крышку, некромант обмакнул два пальца в густую жидкость. — Может будет чуть неприятно.
Элли стиснула зубы, ожидая, что раны заболят с новой силой, но вместо этого ощутила могильный холод. Она не смогла удержать стона, и Корвин тут же перестал втирать настойку в ее тело.
— Что чувствуешь? — он снова окунул пальцы в баночку.
— Холод, — слабо откликнулась Элли, вздрагивая, когда пальцы некроманта снова прикоснулись к ее телу.
— Ты лежишь на холодной земле в холодном подземном гроте, — слабо улыбнулся мужчина, аккуратно выполняя свою работу.
— Нет… другой холод, — Элли пришлось несколько мгновений собираться с силами, чтобы произнести вслух то, что мучало ее уже много часов. — Это похоже, как будто вокруг очень жарко, но мое тело ледяное. А иногда кажется, что я лежу в глубоком погребе с картошкой… в детстве, на ферме деда, я провалилась в один такой. Сломала ногу и мне пришлось просидеть там несколько часов, прежде чем меня нашли и вытащили.
— Когда я был мальчишкой, то мы с братом забрались в похожую пещеру, — немного помедлив, начал Корвин. — Мне было, может быть, лет семь. Мы охотились за летучими мышами — хотели принести домой и подбросить сестре — она очень боялась этих существ. Я поскользнулся и скатился вниз с насыпи, пробороздив носом саженей десять вниз. И речи не было, чтобы выбраться оттуда. Пока мой брат бегал за помощью, я лежал на самом дне пещеры и слушал, как в тишине, из самых подземных глубин, доносится шепот духов. Когда ты стоишь на пороге, все это чувствуется в десятки раз сильнее.
— Но я же не умираю? — постаралась улыбнуться девушка, но взглянув на суровое лицо некроманта, испугалась. — Да ведь это просто царапины… ну, может быть, глубокие царапины, но они не смертельны. Я ведь врач, я знаю…
— Совершенно необязательно твое тело должно погибнуть, чтобы ты оказалась на той стороне.
Вопреки ожиданию, прикосновения Корвина не были ледяными — наоборот, руки некроманта были на удивление теплыми, а движения — мягкими и плавными. Зелье, которое мужчина втирал ей в кожу, действовало почти мгновенно — зуд пропал, а вместе с ним притупилась, но вовсе не ушла боль.
— В моем мире смерть тела зачастую синоним смерти души, — вновь заговорила Элли лишь для того, чтобы отвлечься от тягостных мыслей.
— А твой мир вообще на редкость однобокий, — беззлобно бросил некромант.
— Зато он точно лучше, чем этот, — обиделась девушка.
— Тебе просто кажется, — покачал головой некромант, прикасаясь к груди девушки.
— Вовсе нет! — Элли дернулась, но тут же успокоилась. — У нас нет такой неоправданной жестокости, никто не продает друг друга в рабство, и… и все совсем по-другому.
— Неоправданной? — Корвин хохотнул. — Ты ведь даже не знаешь истории. Уверен, что и в твоем мире были события, о которых ты не захочешь вспоминать и рассказывать. Я прав?
— Прав, — нехотя согласилась Элли. — Но мы помним их, как назидательный и ценный урок, который был преподнесен человечеству.
— Вы просто лицемерите, — бросил мужчина. — Не хватает смелости признать, что это были действенные способы.
— Не надо так говорить, ты ничего не знаешь! — рассердилась Элли.
— Вот и ты не знаешь, но все равно обвиняешь наш мир в жестокости. А может быть, попади я в твой, он показался мне сущим адом? Что бы ты сказала тогда? — Корвин склонился к ее лицу и принялся смазывать длинную царапину над бровью.
— Не показался, — упрямо закусила губу девушка. — Он лучше…
— Ты думаешь так только потому, что занимала там определенное положение. Для тебя все, что происходит с тобой в том мире — норма. Так и для меня. Ты забываешь: я более, чем уверен, что попади ты в мир, который был бы похож на твой, с тобой бы обращались немногим лучше, чем здесь. Хотя, — тут Корвин закатил глаза и глубоко вздохнул, — я должен признать, что был с тобой излишне жесток.
— О… — только и смогла выдавить Элли, расплываясь в слабой улыбке. — Это… весьма неожиданно. Ты правда очень жестокий…
— Не надо, а то я могу передумать, — в шутку рассердился некромант, прикладывая палец к ее губам. — По-прежнему холодно?
Элли кивнула, и некромант с тяжелым вздохом принялся по второму разу смазывать ее раны. У них даже завязался разговор: Элли всерьез задумалась, а что бы было, если бы Корвин попал в Польшу. Некромант кривился, презрительно фыркал, но не заставлял Элли молчать и даже притворно возмущался, когда фантазия девушки забредала совсем далеко. Очень скоро банка опустела, а лицо Корвина стало мрачнее тучи.
— Пока достаточно, — он помог Элли одеться и закутал в плащ. Немного поеживаясь от холода, Элли спиной прислонилась к камню и неожиданно почувствовала голод. Выслушав ее просьбу, некромант протянул ей мешок, и Элли была готова поклясться, что мужчина облегченно вздохнул, словно своими словами она развеяла какие-то сомнения. Еще некоторое время некромант пребывал в отличном расположении духа, но едва Элли отложила еду, так ничего и не съев, он опять помрачнел.
— Сегодня уже никуда не пойдем, — он сел рядом и неожиданно прижал девушку к себе. — Чтобы было теплее, не бойся. А если поделишься еще хотя бы кусочком этой дрянной тряпки — я тебя расцелую.
Заполучив в свое распоряжение изрядный кусок плаща (испугавшись, и вовсе не дослушав шутливую угрозу некроманта, Элли скинула его целиком), Корвин обнял девушку, греясь сам и согревая. Уткнувшись носом в его грудь, Элли боялась пошевелиться; ей было тепло, уютно, и ее начало клонить в сон.
— Нет-нет-нет, — Корвин несильно встряхнул ее, — спать еще рано.
— Но мне надо, — устало прошептала Элли. — Пока ничего не болит, я хочу попробовать уснуть. А, черт, опять морозит. Кажется, твоя мазь не очень помогает.
— Она все-таки создана для иных повреждений, — Корвин качнул головой. — Ты ведь совсем не знаешь, что на тебе за символы и для чего они использовались. Поэтому спать еще рано. Выждем час, может быть два, и ты обязательно поспишь.
— Я слышала, что именно собирается делать твой брат. Но мне казалось, что он не завершил начатое.
— Не завершил, — согласил некромант. — Представь, что твое тело — это запечатанный сосуд, а жидкость внутри — это твоя душа. Тебе нужно добраться до содержимого — что ты сделаешь?
— Сорву крышку, — пожала плечами девушка.
— Конструкция сосуда такова, что, срывая крышку, большая часть жидкости проливается. Эффект подобен тому, как если бы ты разбила бутыль с вином об пол. Есть более простой способ: возьми сосуд и проделай в его боку небольшие отверстия, подставь чашу и наполняй ее. Так можно вылить все без остатка.
— Жутковато звучит, — поежилась Элли, вдыхая запах кожаной куртки некроманта.
— Именно это собирались сделать с тобой. В твоем теле «просверлили» некоторые дырки, через которые твоя душа, за неимением нового сосуда, стремится удрать на другую сторону.
Элли поежилась и отогнула ворот рубашки, рассматривая свое тело.
— Не так буквально, конечно, — Корвин щелкнул ее по рукам. — Но если ты перестанешь сопротивляться — большая ее часть исчезнет. И поверь мне — это хуже, чем смерть.
— И что мне надо делать?
— Честно говоря… не знаю, — некромант прижал ее голову к груди и вздохнул. — Через три-четыре часа раны начнут затягиваться, но до этого времени… не имею ни малейшего понятия, что тебе делать.
Несколько минут они сидели в тишине, и Корвин чувствовал, как тяжело бьется сердце девушки, которую он прижимал к груди. Элли не сопротивлялась: сжимая в руках ткань его одежды, она покорно прижималась к человеку, мерно дыша.
— А что будет с твоим глазом? — прошептала она, поднимая лицо, и Корвин заметил наворачивающиеся слезы. — Мне очень жаль.
— Когда выберемся, куплю себе щегольскую повязку и никто меня более не узнает.