Толпа взорвалась хохотом, но Корвин словно не слышал ни единого слова. Запоздало спохватившись, некромант снял пояс с ножнами и протянул его Элли. Крепко прижимая его к себе, Элли попыталась поймать взгляд мужчины. В ее понимании некромант шел на верную смерть.
— Корвин, — сухо бросил некромант, вновь становясь лицом к лицу со своим противником.
— А меня зовут Тар Непобедимый. Сегодня твой несчастливый день, калека, — человек, пригнувшись, бросился вперед, намереваясь поймать Корвина в захват, но некромант ловко увернулся. Тар растянулся на земле под свист толпы и зарычал. Еще от двух атак Корвин смог уклониться, но на третий раз ему не повезло: секунда промедления — и огромный кулак противника врезался ему в живот, заставляя согнуться пополам и судорожно хватать ртом воздух.
Непобедимый Тар победно вскинул руки, картинно раскланялся и протянул руку за выигрышем. Однако распорядитель лишь указал на некроманта, который все еще стоял на ногах. Тар взревел и ринулся в бой, намереваясь нанести последний удар. Элли испуганно вскрикнула, но тут Корвин чуть повернулся, и девушка увидела выражение его побелевшего, без того бледного, лица; хорошо знакомое выражение презрения, смешанного с ненавистью — именно с таким лицом он убивал.
Увернувшись, Корвин не стал отступать, как делал это ранее; короткий удар ребром ладони чуть повыше уха заставил противника растянуться в пыли, ошалело мотая головой. Еще один удар в грудь — и Тар, оглядывая зрителей осоловевшим взглядом, рухнул на землю, взметнув облачко пыли. Толпа взорвалась недовольными криками и место Непобедимого тут же занял другой человек, судя по очень широким скулам — брат поверженного.
С замиранием сердца Элли смотрела, как некромант уворачивается, наносит и получает ответные удары. Корвин был сильным мужчиной; его одежда не пузырилась от стальных мускул, но в его движениях чувствовалась та скупая уверенность, которую могут позволить себе люди, знающие цену смерти. Он не убивал, но Элли видела, с каким трудом некромант сдерживается. Пятому добровольцу он сломал руку; с отвратительным треском кость треснула, и ее обломки, пробив кожу в нескольких местах, показались снаружи. На какое-то время это отрезвило и толпу, и добровольцев, и распорядителей, и минут пять Корвин стоял в круге в одиночестве, чуть ссутулив плечи, не обращая внимания на гомон толпы. Сами зрители разделились; одни радостно приветствовали нового фаворита, а другие — проигравшиеся и друзья поверженных — требовали исключить бойца из игры. Последних было значительно меньше, и распорядитель был вынужден торжественно провозгласить Корвина победителем, хотя по выражению его лица было видно, что он непрочь наплевать на свои собственные правила. Корвин равнодушно выслушал торжественную хвалебную речь, сдержанно поклонился толпе и протянул руку за деньгами.
— Одну минуту, — начал было распорядитель, удерживая мешок с позвякивающими монетами над ладонью некроманта. Резким движением тот вырвал награду и, небрежно засунув ее в карман штанов, перелез через ограду. Элли молча протянула ему пояс с ножнами, спиной ощущая на себе чей-то пронзительный, полный холодной ярости взгляд.
— Уходим, — сухо прошелестел Корвин, и Элли поспешила за ним сквозь толпу зевак, которая уже потеряла к ним интерес — на ринг вышел новый доброволец.
Они покинули ярмарку и торговые ряды, заплатили несколько медяков привратнику и вступили в поселение. Новый Схрон представлял из себя промежуточную степень между деревней и городом: каменные ворота, но деревянные невысокие стены; крепкие добротные дома чередовались с деревянными постройками; центральная улица была выложена каменной кладкой, но стоило свернуть в переулок — и под ногами вновь оказывалась пыльная земля. Корвин уверенно направился к ближайшему двухэтажному зданию с цветастой вывеской над дверью. Приглядевшись, Элли смогла опознать в рисунке виноградную гроздь и свиное рыло.
Внутри таверна ничем не отличалась от подобных ей заведений: общий зал с массивными столами и скамьями, очаг, до отказа забитый обглоданными костями, круглая люстра, утыканная свечными огарками, гул посетителей и терпкий запах алкоголя вперемешку с потом. Трактирщик вначале скривился, увидев на пороге двух оборванцев, но сверкающая золотая монета сделала свое дело, и на лице вертлявого плешивого кварга расплылась заискивающая улыбка.
Их провели в маленькую комнату на втором этаже, и, едва за хозяином закрылась дверь, как Корвин, сдавленно выдохнув, повалился на кровать.
— Дай воды, — прохрипел он, сжимая кулаки и болезненно морщась.
— Мне казалось, что тебя почти не задели, — Элли торопливо подала глиняный кувшин с отбитой ручкой, и некромант жадно прильнул к горлышку.
— О… ты ошиблась, — выдохнул он, ставя кувшин на пол. — Мне понадобится твоя помощь. Подойди.
Негнущимися пальцами мужчина попытался расстегнуть рубашку. Элли потянулась было помочь, но с тихим рыком некромант разорвал одежду; это отняло у него последние силы, и он обмяк на кровати.
— В лучшие времена я бы этого не сказал, но сейчас выбирать не из кого… мне кажется, что у меня сломаны ребра, но я… к черту, я просто не в том состоянии…
Элли вздохнула и, не дав мужчине договорить, положила руку на его торс; Корвин слабо охнул.
— Не ври, не больно, — отозвалась девушка, мягко проводя кончиками пальцев по пестрящей синяками коже. — Ты можешь глубоко вздохнуть? Больно? А если я надавлю?..
Некромант успел отвести ее руки прежде, чем девушка бы воплотила слова в жизнь.
— Больно, — процедил он.
— Не обязательно было меня хватать, — холодно ответила Элли, пытаясь разогнуть чужие пальцы на своем запястье. — Вроде бы не сломаны, но может быть трещина. В моем мире делается специальный снимок, но…
— А в моем врачи умеют определять на ощупь, — проворчал Корвин.
— Могу сходить за местным лекарем, — чуть обиженно пожала плечами Элли. — Не думаю, что его диагноз будет точнее.
— Нет… — некромант вздохнул и скрипнул зубами от пронзительной боли. — Возьми деньги… найди знахаря и купи у него, — Корвин зашелся в болезненном кашле. — Он сам тебе скажет. Только не говори…
— Конечно-конечно, никто не узнает, что на самом деле под маской непобедимого мага скрывается вполне смертный человек, — покивала головой Элли, вытряхивая из мешка несколько золотых монет. — А что… Корвин?
То ли некромант уснул, то ли потерял сознание, но так или иначе ответа не последовало, и Элли, укрыв мужчину одеялом, торопливо вышла из комнаты.
========== Глава восемнадцатая ==========
Элли понадобилось совсем немного времени, чтобы отыскать лавку лекаря — возле красивого деревянного дома с остроконечным флигелем c кованым солнцем наверху собралась большая очередь. Пристроившись в самом конце, девушка разглядывала разношерстный народ. В основной массе это были люди, одетые не богато, но опрятно: некоторые простуженно шмыгали носом, другие держались за щеки и страдальчески закатывали глаза, иные же, с виду ничем не больные, имели нездоровый цвет кожи.
Были в очереди и другие расы: массивный тролль, левая рука которого безвольно висела словно мертвая плеть; кварг, не оставляющий попыток самостоятельно вылечить сломанный нос; имен некоторых Элли не знала.
Очередь хоть и двигалась быстро, но прошло не меньше часа прежде чем девушка очутилась на крыльце. Вместе с ней шел дородный, низенький старичок; при одном взгляде на его красную шею и сильной отдышке после трех ступенек было понятно, что сердце человека работает на последнем заводе. Это удручало девушку: сначала в борделе, а потом, работая у Фолы в помощницах, она часто сталкивалась с симптомами серьезных болезней, но ничем не могла помочь страждущим — одни отказывались от ее советов, другие уверяли, что таких болезней не существует. Но больше всего Элли поражало само состояние медицины. Девушка никогда не была фанатом своей профессии. Поступить в Варшавскую Медицинскую Академию ее надоумил случай, когда ей пришлось выложить большую сумму за лечение больного зуба. Вся операция занимала не больше часа, а кошелек Элли опустел так, словно она весь день проходила по магазинам. К большому разочарованию девушки, чтобы стать стоматологом, нужно было закончить полный курс, и пришлось, скрепя сердце, вдыхать отвратительный запах формалина, изучать анатомические образцы, корпеть над всевозможной химией, резать мышей и лягушек. Несколько раз она перечитывала тексты клятвы, но, какую бы редакцию она не читала, никакого энтузиазма и вдохновения Элли не испытывала. Ее будущая профессия представлялась для нее лишь способом заработать.