Некромант спал. Одеяло, как и простынь, сползли с матраса, вытирая не слишком чистый пол. Осторожно приблизившись, Элли увидела, что последняя продрана в нескольких местах, а наволочка, кажется прокушена. Сам мужчина спал с тем выражением на лице, которое еще иногда называют ангельским. Опухоль на правом веке почти спала, и теперь только едва заметная красная полоса, проходящая через веко, напоминала, что у некроманта глаз только один.
Девушка потянулась потормошить Корвина за плечо, но не успела — на ее руке стальной хваткой сомкнулись его пальцы, рванув запястье на себя. Охнув, девушка споткнулась и почти упала на кровать, больно ударившись коленями об ее край.
— Никогда не подкрадывайся к спящему, — Корвин лениво приоткрыл глаз, наблюдая как Элли, тихо ругаясь под нос, усаживается на кровати и потирает ногу. — Обычно падают не на сомнительной мягкости матрас, а на холодное лезвие. Что это?
— Учту. Это быстро поставит тебя на ноги, — Элли вытряхнула на кровать из плетеной корзины несколько склянок и коробочек. — Пришлось, правда, дорого заплатить.
Корвин приподнялся на локте, с интересом рассматривая принесенное добро.
— А это еще что? — мужчина прикоснулся к объемистым сверткам, которые Элли оставила в коробе.
— Одежда, — лаконично ответила девушка и, прежде чем некромант успел что-то возразить, добавила, — ты ведь не будешь спорить, что она нам понадобится?
— Если ты все спустила на тряпки, — начал было Корвин, но тут приступ боли заставил его зашипеть и повалиться на кровать. — Самое время тебе приступить к лечению.
— Да-да, несомненно, — девушка зачерпнула теплой воды из принесенного слугой таза и смочила чистую ветошь. — Но для начала тебя бы хорошо вымыть. Или хотя бы протереть….
— Этого будет мало, — со слабой усмешкой сказал мужчина, стягивая с себя остатки разорванной рубашки и, повинуясь короткому приказанию Элли, садясь на край кровати. Несколько рассеяно девушка принялась аккуратно обтирать некроманта. Когда Элли прикасалась к темным, бордовым синякам некромант шипел, словно рассерженный кот, несколько раз даже грязно ругнулся, отчего у Элли порозовели уши, а губы растянулись в непроизвольной улыбке. Каким бы некромант не был сильным, он все равно оставался человеком; и это успокаивало.
— Ложись, — коротко приказала она, расправляя тряпку на спинке кровати. Мужчина с видимым облегчением растянулся на матрасе. — Будет немного неприятно, — предупредила Элли, зачерпывая пальцами зеленоватую кашицу из жестяной банки; Корвин мужественно сжал губы.
Плавным движением девушка прикоснулась к его телу, аккуратно втирая лекарство в кожу. До этого момента Элли и не замечала, что все тело некроманта покрыто шрамами: большая часть давно зажила, и различить их было почти невозможно, но были и заметные — белая, шириной с палец, полоса чуть ниже ребер, два параллельных шрама на груди (словно кто-то воткнул пару кинжалов) и еще один, под ключицей, напоминал уродливую выпуклую кляксу. Элли знала: такие шрамы получаются, когда удар проходит под углом. Ее воображение тут же нарисовало сцену, где Корвин лишь в самый последний момент успевает отвести клинок и вместо сердца он впивается чуть выше. Задумавшись, Элли дотронулась до шрама и почувствовала, как некромант дернулся.
— Не ври, не больно, — тут же откликнулась она.
— Что ты делаешь?
— Просто осматриваю тебя, в моем мире врачи так делают, — девушка поспешно вернулась к синякам, — вдруг еще что-нибудь сломал…
— Любопытно откуда они? — Корвин закинул руки за голову и с интересом посмотрел на нее.
— Не особо, — покривила душой Элли, видя усмешку на лице некроманта.
— Вот эти два — следы от двух парных стилетов, национального оружия вынтоасе (ты видела их представительницу на ярмарке); это случилось в первые годы Войны и под более чем благородным предлогом, меня попытались убрать с дороги ренегатов. Тот, что на правом боку, след от меча Верховного Магистра. Ты его помнишь: дряхлая развалина, которая верещала из-за своей тумбы на суде. Надо сказать, что раньше он был достойным соперником, и я еле унес от него ноги. Вот этим, возле пупка, меня наградил один пьяный тролль. Обычная драка в таверне, и я подвернулся ему под руку. До сих пор помню этот день — вышло знатное пепелище, — некромант хохотнул, но взгляд его оставался холодным.
— А этот? — Элли вновь прикоснулась к «выпуклой кляксе» и легонько обвела ее контур.
— А этот… ничем не примечательная история. Подпустил близко человека, которого подпускать не следовало. Все эти расспросы тоже входят в практику ваших целителей?
— Ага, — соврала Элли и продолжила втирать мазь.
Некоторое время они молчали: некромант пристально смотрел на Элли, а девушка вспоминала все то, что знала о давней вражде между расами. Она никогда не была пацифисткой, но сейчас испытывала глубокое отвращение к войне, которая медленно, но верно разрушала мир.
— Одевайся, — Элли вытерла руки и нагнулась к корзине.
— Не хочется, — протянул Корвин. — Сама посуди: ничего не болит, уютно, под боком сидит симпатичная девчушка, которая без ума от моего голого торса, покрытого боевыми шрамами славных побед…
Элли громко фыркнула и швырнула через плечо, не глядя, плотный сверток перевязанный бечевкой. Сама Элли уже успела снять изодранную рубашку и накинуть на худые плечи новую. Не обращая внимания на ворчания Корвина, она сгребла его старую одежду и выбросила за дверь. Некромант долго, придирчиво рассматривал тряпки, объявил их «сносными» и переоделся, все еще морщась от некоторых движений. Постучавшийся в дверь слуга принес большой поднос с горячей едой. Лицо Корвина смягчилось, а когда он пригубил пива из большого кувшина, расплылось в почти счастливой улыбке.
— Как мало человеку нужно для счастья, — заметила Элли, перемешивая сметану с вареным картофелем.
— Удивительно, — согласился мужчина, насаживая на кривозубую вилку котлету и откусывая за раз почти половину.
— Я распорядилась, чтобы нам собрали провизии в дорогу, — сухо добавила Элли.
— Молодец, — с набитым ртом проговорил некромант.
— У нас осталось не больше десяти золотых. А нам еще нужны лошади. Я догадываюсь, что до Некрополя путь совсем не близкий.
— Не близкий, — откликнулся некромант, — ты не будешь?
Элли скривилась и пододвинула свою тарелку некроманту. Мужчина в мгновение ока смахнул нетронутый кусок и почти залпом опустошил кувшин.
— Да что на тебя нашло? — не выдержала Элли, с ужасом поглядывая на довольное выражение лица некроманта.
— Я просто хочу есть, — пожал плечами тот, демонстративно ковыряясь вилкой в зубах. — Кстати, распорядись насчет ванны. Не знаю как тебе, но мне осточертела эта вонь.
Элли хотела было возмутиться, но, махнув рукой, вышла в коридор. По счастливой случайности в таверне знали, что такое ванна, а потому не прошло и получаса как двое мальчишек сначала прикатили в комнату огромную бадью, а затем принесли горячую воду. Едва комнату заволокло паром, настроение некроманта достигло небывалых высот. Высыпав на испещренные мозолями ладошки юных носильщиков горсть медяков и серебра, мужчина буквально вытолкнул их за дверь. В два присеста сбросив с себя одежду (Элли поспешно отвернулась) некромант стремительно забрался в воду и блаженно выдохнул.
— Иди сюда, — спустя несколько минут опомнился он и позвал девушку.
— Что? — Элли опешила; она не страдала излишней стыдливостью, но такое бесцеремонное приглашение вогнало ее в жаркую краску. — Зачем?
— Мыться. От тебя несет, как от помойного ведра, — добродушно улыбнулся некромант. — От меня, впрочем, разит как от целой выгребной ямы.