— Я после тебя, — сухо ответила девушка.
— В грязной воде? — мужчина иронично изогнул бровь.
— Попрошу натаскать новой…
— С тебя сдерут тройную цену. Это обычная практичность. Разве в твоем мире так не делают?
— Нет, — с печальным вздохом Элли все же признала правоту некроманта и нехотя стянула штаны и рубашку; немного поразмыслив, отбросила в кучу старое белье. Некромант демонстративно прикрыл глаза рукой. Бадья была настолько большой, что туда влез бы еще один человек. Элли прижала колени к груди и сердито посмотрела на хохочущего в голос некроманта. — Ну что?
— Одно время у нас даже существовал ритуал совместного омовения. Он бы тебе не понравился, — некромант зачерпнул горсть воды и пропустил ее сквозь пальцы.
— В моем мире мужчины и женщины моются раздельно, только если не… — Элли запнулась, и ее, и без того красные щеки, приобрели оттенок спелого помидора, — не состоят в определенных отношениях и собираются… не мыться.
— Это же непрактично, — удивился некромант, — вода может расплескаться, остыть, да еще и сама емкость, если она сделана из дерева, наверняка развалится, и тогда затопит полдома.
— Ты это сейчас серьезно? — Элли уловила в его голосе веселые нотки, но лицо некроманта было бесстрастным.
— Меньше всего ты интересуешь меня как женщина, — откликнулся некромант. — Пока ты в моем мире, можешь не переживать — никто не будет тебя тут совращать.
— Ну спасибо, — девушка почувствовала себя уязвленной, но в тоже время с плеч словно свалился тяжелый груз, и она позволила себе расслабиться в горячей воде, расправить плечи и облокотиться на бортик.
— Пожалуйста, — пожал плечами некромант. — Это, правда, не дает тебе повода думать о себе слишком лестно.
— О, как раз наоборот.
— Я не переношу, когда с моими слугами кто-то обращается неподобающим образом. Предпочитаю делать это сам, — по тону Корвина было не понятно, шутит ли он или говорит серьезно.
Элли лишь пожала плечами, наслаждаясь теплой водой. В борделе никто не предоставлял служанкам возможности мокнуть в ванной — вечером или утром они поливали друг друга из ведер прохладной, едва теплой водой; знахарка отправляла Элли купаться в ближайший пруд, вода в котором была просто ледяной; в доме некроманта девушке выделяли два ведра теплой воды и тазик, в котором с трудом можно было стоять.
— Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я дома, — в полголоса пробормотала Элли, — правда, не хватает шума воды, которая бежит по трубам…в моем мире мы давно не таскаем воду ведрами. Вместо этого у нас есть целая система водоснабжения: повернул одну ручку — идет горячая вода, повернул другую — теплая.
— Если так не нравится — можешь вылезти.
— Ну уж нет. Буду сидеть, пока вода не станет льдом, — огрызнулась девушка. — Но ведь признай — это отличная технология.
— У нас была похожая, но она была слишком затратной, и на время войны мы от нее отказались.
— «На время войны», — передразнила Элли. — И как долга эта война будет продолжаться? Когда закончится? С последним вздохом твоего последнего врага, или когда умрешь ты? Глупо отрицать — ваша война губит мир, не дает ему развиваться, уродует вас…
— Каким же образом?
— А ты посмотри на себя. На тебе и живого места нет, — в последний момент Элли не стала говорить, что порой некромант напоминает машину убийств — вдруг Корвин, подверженный вспышкам гнева утопит ее?
— Да ты тоже не красавица, — мрачно откликнулся Корвин. — Глупо стыдиться своих шрамов.
— Глупо ими гордиться. Как только вернусь домой — сведу их. У нас для этого есть специальная процедура. У нас вообще много чего есть. Мы могли бы наладить обмен, — Элли прикусила язык, увидев, как по лицу некроманта пробежала тень. — Впрочем, ни вам, ни нам, это не нужно.
— Твои шрамы могут о многом рассказать, — мужчина пропустил вторую часть ее короткой, но эмоциональной речи.
— Например?
— Например, что из тебя дважды пытались вынуть душу, — холодно проговорил Корвин.
— Дважды?
— У меня не получилось, — некромант примирительно поднял руки, — я слегка погорячился. Ты подвернулась в совсем неудачное время.
— Я… этого не помню, — Элли пробрало, и она зябко поежилась, вспоминая пережитый пару дней назад кошмар. Перед глазами внезапно всплыли обрывочные воспоминания того, как Корвин пытал ее. Среди них было одно новое — некромант, издевательски насвистывая, в точности как его старший брат, вырезает на ее запястье замысловатый символ. Девушка неуверенно поднесла руку к глазам: тонкие, едва различимые символы были на месте.
— И почему ты не завершил этот ритуал?
— Расхотелось, — слишком быстро, что выдавало ложь, ответил мужчина. — Мы двинемся в путь на…
— Что значит «благословение духов»? — перебила его Элли, сжав пальцы в кулак.
— Не бери в голову, — попытался отмахнуться мужчина.
— Что это значит? — в голосе девушки проскользнули нотки ярости.
— Что тебя благословили духи, — попытался пошутить Корвин, — а не пора ли нам выбираться…
— Что это значит? — Элли схватила руку некроманта, до боли вдавливая в кожу изломанные ногти.
— Очень долго объяснять, — нехотя ответил Корвин, с беспокойством поглядывая на нее. — В паре слов: два, может быть три, духа отдали себя в твое властвование.
— Что? — изумленно выдохнула Элли. — Этого быть не может…
— Ну почему же? Совершенно не обязательно убивать человека, чтобы подчинить его дух — есть много разных способов. Зная тебя, твой характер, с уверенностью могу сказать, что эту парочку духов тебе навязали силой. Как и твое пребывание здесь.
— Кто?
— Видимо, та женщина из твоего сна.
— Но… зачем?
Корвин задумчиво пожевал губу и со вздохом выбрался из бадьи, легко скинув руку Элли; завернулся в простыню и присел на кровать.
— Я бы не хотел тебе говорить, — наконец выдавил он. — Я не знаю наверняка, да и вряд ли узнаю, пока мы не придем в Некрополь, но… ты крепко насолила какой-то женщине. Уж не знаю, что ты такого сделала, но ни один мужчина не будет поступать так трусливо.
— Говори, — Элли, выбравшись из бадьи, второпях облачилась в чистую одежду.
— Когда человек умирает, его дух попадает на ту сторону. Для некоторых наших культов «та сторона» — это синоним места, где души отдыхают и ни в чем не нуждаются. Это не верно. Та сторона — это иная область пространства, куда может попасть человек, соблюдая определенные условия и требования. Как бы там ни было, душа человека, по всеобщему убеждению, после смерти обретает покой; ей нет нужды проходить врата.
— В нашей религии есть что-то подобное.
— Не удивительно. Ты уже сталкивалась с неупокоенным. Некоторые сами проходят врата и теряются, не могут найти путь обратно, как это происходит с людьми; некоторых силой выдергивают с той стороны, а некоторым не дают туда пройти. С твоей душой решили поступить именно так. Когда твое тело бы умерло, твой дух либо остался заточенным в нем, либо превратился в неупокоенного. Честно говоря, я не знаю, что хуже. Могу сказать лишь одно — даже я, как бы сильно не ненавидел своего врага, не оставлю его душу в таком положении: либо та сторона, либо служба под моим началом. Твое проклятье сильно отдает женской мстительностью. А она, в свою очередь, неоправданной жестокостью.
— Но… — Элли обескураженно помотала головой, — я никому никогда не причиняла зла!
— Значит, ты просто этого не заметила, — пожал плечами некромант. — Однако тебе повезло — на твоем пути встретились wanderers, можешь называть их путниками или странниками. По какой особой причине та женщина решила помочь тебе, я не знаю. Но, как видишь, она помогла. Твоя душа и тело перенеслись в этот мир; вместе с твоим проклятьем, разумеется. А ему, в сущности, наплевать, где именно твой дух станет неупокоенным. Наш мир не идеален, но тебе повезло попасть сюда хотя бы весной, повезло оказаться поблизости рядом с трактом, повезло, что здесь вообще есть разумные существа, — Корвин принялся одеваться, старательно отводя глаза. — Но твоя благодетельница в везенье не верила и правильно делала. Поэтому наградила тебя парой-тройкой сопровождающих, основная задача которых — не дать тебе помереть раньше, чем ты каким-то образом снимешь с себя проклятье…