Им выделили небольшую крытую повозку, немного утвари и пару мулов, заботу о которых путники с превеликой радостью поручили маленькой девочке. Последняя привязалась к людям до того сильно, что лишь изредка Корвин и Элли могли остаться наедине, чтобы перекинуться парой-тройкой фраз. Путешествие с цирком было не только в меру комфортным, но и познавательным: в этом мире циркачи, помимо своего основного занятия, собирали множество легенд и преданий, так что каждый вечер Корвин и Элли присоединялись к общему костру и внимательно слушали. Но увы — о Страннике не было произнесено ни слова.
— Иди сюда.
Элли послушно подошла к некроманту и села рядом, облокотившись на его согнутые колени.
— Через неделю будем в столице, — Корвин протянул руку и дотронулся до ее волос.
— И что мы будем делать потом?
— В отличие от тебя, я не сидел на месте и не наслаждался этой бродячей жизнью.
Элли фыркнула: два раза они успели поругаться, когда выяснилось, что Элли, в отличие от некроманта, путешествовать с цирком нравится. Корвин, всегда плохо сдерживающий гнев, грубо упрекнул ее в том, что она толком-то ничего и не делает. И Элли было сложно возразить. В действительности большую часть времени она проводила, слушая циркачей и занимаясь «хозяйством». И ей это нравилось. Что и взбесило некроманта: коротко взвыв и выругавшись, он ушел посреди ночи, а вернулся лишь вечером следующего дня, когда цирк давал представление.
Они не мирились — лишь условились никогда больше не поднимать эту тему. Пока цирк стоял подле поселений и городов, некромант пропадал каждую ночь, а Элли лишь оставалось в бессильной злобе кусать локти. Ее раздражало… нет, именно злило, выводило из себя то, что возвращаясь, Корвин делал вид, будто бы ничего не происходило. С печальной усмешкой Элли отмечала, что с каждой такой отлучкой, ревность цветет все сильнее. Однажды, наслушавшись наставлений сочувствующих женщин (со стороны, в труппе, Элли, Корвин и маленькая полукровка казались неким весьма искаженным вариантом семьи), девушка отправилась следом за некромантом. Стоит ли говорить, что Корвин почти сразу же поймал ее, сурово отчитал и отправил обратно, пригрозив… пригрозив тем, что вернется на Дорогу, если она будет ему мешать. Видя ее чувства, Корвин заверил, что обязательно расскажет все, как только они доберутся до столицы. И Элли оставалось лишь с тоской смотреть, как почти каждую ночь некромант покидает повозку.
Вот и сегодня, едва привычная суета в лагере успокоилась, Корвин накинул плащ и проверил ножны на поясе. Элли, сдерживая горестный вздох, перевернулась на бок, до ушей натягивая старое, пропахшее шерстью одеяло.
— Вставай, — прошептал некромант ей на ухо, с опаской поглядывая на спящую в другом углу повозки девочку, — только тихо.
Элли торопливо откинула одеяло, поспешно натянула сапоги и выбралась из повозки следом за мужчиной. Тот неодобрительно сморщился, и Элли пришлось вернуться, подбирая с пола уже покрытый слоем пыли меч.
Под покровом ночи и в тишине, они покинули лагерь; миновали спящих часовых и остановились перед высокой городской стеной, спрятавшись в густых зарослях. Сидеть на холодной земле пришлось долго, пока стражник наверху, освещая себе дорогу факелом, не прошел мимо. Едва светящаяся точка скрылась в бойнице, Корвин отвязал с пояса длинную веревку. Под скептическое фырканье девушки, лишь с третьего раза крюк достаточно прочно уцепился за каменный выступ, и Корвин ловко вскарабкался наверх. Элли с грациозностью мешка картошки повисла на веревке и терпеливо ждала, пока мужчина, шипя под нос ругательства, не втащит ее на стену.
Аккуратно свернув веревку, прячась за широкими выступами, они прошли несколько метров, то и дело замирая и прислушиваясь. Легкость, с которой некромант следовал по этому пути подсказала девушке, что последнее время по ночам Корвин только и занимался тем, что скрытно проникал в поселения и города. Они остановились возле ничем не примечательного бортика; Элли уже было собиралась спросить, что они собираются делать дальше, но Корвин легко вспрыгнул наверх, потянув девушку за собой. У Элли дух захватило при виде двадцати футов пустоты под ногами. Корвин нетерпеливо подтолкнул ее вперед, и девушка злобно зашипела:
— Прыгать прикажешь?
Вместо ответа некромант поднес палец к губам и, прежде чем Элли успела его остановить, шагнул вперед. Элли в ужасе замерла на краю стены, ожидая услышать характерный звук падения и стоны. Но вместо этого до нее донесся только шорох сена. Глубоко вздохнув и мысленно костеря некроманта, девушка последовала его примеру, лишь с трудом удержавшись от громкого вскрика, когда темнота ринулась ей навстречу.
Корвин помог ей подняться, оттряхнул остатки сена с одежды и повел вперед. Несколько улиц они прошли крадучись, подолгу выжидая в тени и вздрагивая едва ли не от каждого шороха. Но чем дальше они отходили от стены, тем быстрее шел Корвин, все реже оглядываясь и пригибаясь.
— Куда мы идем? — наконец осмелилась спросить девушка.
— На одну важную встречу.
— Надеюсь, действительно важную, — проворчала девушка.
— Не сомневайся. Ты пойдешь первой; поднимешься на второй этаж в комнату с цифрами двадцать семь. Не перепутай, — Корвин привел ее на задний двор таверны. — Закроешь дверь на засов и будешь стоять у восточной стены, как следует навострив уши.
— Ясно, — девушка пожала плечами.
— Я пойду следом через полчаса. Запомни, что бы ни случилось — сиди тихо и даже не вздумай вмешиваться, — некромант с беспокойством огляделся.
— Да, конечно. Будь спокоен: если тебя будут убивать, я просто устроюсь поудобней, — мрачно пообещала девушка.
— Вот и славно. А теперь — иди.
Он легонько подтолкнул ее в спину. На секунду Элли замешкалась, будто бы пыталась сказать Корвину что-то еще, но при взгляде на его серьезное лицо лишь махнула рукой и поспешила обогнуть здание.
========== Дорога Сна. Глава четвертая ==========
Пиво в этой таверне имело особый, приторный и гадкий вкус. Корвин пригубил напиток, внимательно осматривая общий зал и посетителей поверх кружки. Совсем немного народу: несколько одиночек, две компании путников, которые уже вставали из-за столов, пара-тройка завсегдатаев у стойки хозяина, активно обсуждающие сплетни и выпрашивая кружку за счет заведения. К разговорам некромант не прислушивался, сосредоточив все свое внимание на двух посетителях, сидящих в разных концах таверны; формально один из них был нужен Корвину.
Некромант подавил усмешку: вся эта неумелая конспирация, игры в шпионов и тайные встречи немного начали его раздражать. Он понимал, что для общества болло даже сам факт существования заговорщиков уже огромное потрясение, но, тем не менее, не мог сдерживать разочарования — они сосредотачивали внимание совсем на ненужных вещах.
Мужчина в три больших глотка опустошил кружку и поднялся на верхний этаж. Здесь его уже ждали; Корвин позволил втолкнуть себя в темную комнату, хотя испытывал острое желание, как следует кого-нибудь ударить.
— С чем ты пришел, чужак?
Некромант сощурился, рассматривая в темноте собравшихся. Может быть, для болло мрак в комнате, окна которой были занавешены плотной темной тканью, и был непроницаемым, но для человека, тем более некроманта, он был лишь досадливой помехой. Их было четверо: один охранник, двое радикалов мелкого помола и говоривший с Корвином главный. Помимо капюшонов, их лица скрывали деревянные маски, разукрашенные под диких зверей.
Некромант никогда не видел смысла скрывать свое лицо; в заговоре либо ты проиграл, и тогда уже никакая маска не спасет тебя от виселицы, либо выиграл — в таком случае прятаться бессмысленно. К тому же, следуя некому символизму, они всегда собирались в комнате с одним и тем же номером.
— С посланием от Куан-лана, — как можно мягче сказал мужчина, доставая из-за пазухи запечатанный свиток. Заговорщики встрепенулись.
— Каковы гарантии, что ты не слуга Настоятеля?
— Я человек, — фыркнул Корвин, — и если бы вы перестали играть этот дешевый спектакль, то сами это увидели бы.