— Вот и славно.
— Мы не рады чужаку…
— Вы мне тоже не нравитесь, — кисло улыбнулась Элли. — Но у меня к вам дело.
— У нас не может быть дел с колдунами. Уходи, пока не прогневала спящих духов.
— Уйду, но сначала мы все обсудим.
— Нам не о…
— О, да бросьте. Вы упускаете удивительную возможность, — усмехнулась девушка, подхватывая старика под локоть. — Не помните своих легенд? Я — герой, который был предсказан вашими легендами; герой, который прибыл для того, чтобы очистить этот остров от скверны…
— У нас нет легенд, — хмуро откликнулся старик, с неприязнью и страхом оглядывая девушку, — колдун.
— Ну, колдун все же лучше, чем чужак, — пожала плечами Элли. — Значит, самое время кое-что вспомнить… Ты хорошо подумал?
Мальчишка, преградивший им путь, отступил, но не опустил копья.
— Вот и славно. Наличие скверны вы, я надеюсь, отрицать не будете? Самое время встряхнуть это сонное царство…
***
— Мне обязательно оставлять его здесь? — Элли с сожалением отложила простой меч на кровать.
— Можешь взять с собой, если найдешь место, куда его можно спрятать, — не оборачиваясь, бросил некромант, склонившись над столом и разглядывая пергамент.
Скривившись, Элли развела руки в стороны, выразительно оглядывая свой праздничный наряд. Шелковое, расшитое бисером одеяние было настолько узко в талии, что ей пришлось приспустить удобные штаны под ним до бедер; верхняя часть наряда облегала тело, широкие рукава и не менее широкая юбка в пол сковывали движения. Спрятать меч было некуда. Элли пришлось довольствоваться простым кинжалом длинною в две ладони, который она смогла заткнуть за голенище сапога.
Корвину повезло больше: под просторный праздничный костюм он смог натянуть вполне обычную рубашку и штаны с поясом. Некромант и раньше не был зависим от меча, а теперь и вовсе предпочел ему свободные руки.
— Готова? — мужчина небрежно разорвал бумагу.
— К этому нельзя быть готовой, — качнула головой девушка, пытаясь справиться с непокорными волосами.
Корвин не стал возражать; последние несколько дней некромант предпочитал помалкивать, чем немало удивлял Элли. Не сказать, что она была расстроена приемом, но, все же, ожидала от Корвина чуть больше откровенности. Особенно после того, как безоговорочно ему доверилась…
***
У белокаменного города не было официального названия — местные дикари намеренно не сохранили его, но впервые увидев величественные постройки, утопающие в буйной зелени, высокие колоннады и приземистые жилые дома с плоскими крышами, Элли назвала город Акрополем. Что за несчастье постигло столь дивное место? Медленно шагая по главной улице, Элли терялась в догадках. Не было ни следов спешного бегства, ни следов разрушения или признаков стихии. Не было и тлена. Казалось, город спит.
Проводник отказался входить в город, бросив мешки с провизией у высокой арки, увитой лианами. Элли хотела было послать вдогонку беглецу пару-тройку крепких словечек, но лишь махнула рукой, с благоговением осматриваясь. На стенах домов сохранились фрески и лепнина, каменная кладка, хоть и была занесена песком, все же не порушилась, а разросшиеся деревья и кустарники лишь подчеркивали ослепительную белизну камня.
Словно очарованная, Элли брела вверх по улице, оглядываясь и прислушиваясь к неестественной тишине. В лесу, за городом, вовсю пели птицы, стрекотали насекомые, и иногда можно было услышать отрывистые гортанные крики небольших зверьков, которые облюбовали деревья на склонах горы; но в самом городе не было ни души, кроме самой Элли.
Тишина угнетала ее, заставляла непроизвольно ступать осторожней и то и дело оглядываться. Она знала: в городе нет живых, а заставить местных помогать ей удалось только под страхом смерти. Но все же Элли не могла отделаться от мысли, что город, древний мертвый город, наблюдает за ней тысячами глаз — черными провалами окон и дверных проемов, пустыми глазницами статуй, десятками трещин и древних разломов, которые, казалось, не заметили прошедших столетий.
У Элли тихонько заныла рука — шрам, полученный почти два года назад, впервые дал о себе знать; некрасивая отметина через все предплечье, от которой девушка едва не погибла. Стиснув зубы, Элли продолжила свой путь, уже не оглядываясь; до темноты она намеревалась побывать в главном храме и найти какое-нибудь прибежище — ей не хотелось под покровом ночи бродить по пустым улицам.
Дорога привела ее к главной площади, в центре которой лежали обломки некогда огромной и, несомненно, прекрасной статуи. Ее разбило не время, но чья-то злая воля — большая часть обломков была истерта в мелкое крошево, а на больших глыбах Элли усмотрела следы то ли лома, то ли когтей. Здание храма стояло здесь же; высокое, с частой колоннадой и широкой многоступенчатой лестницей. Куполообразная крыша резко контрастировала с плоскими крышами соседних домов.
Внутри оказалось холодно, как в склепе; поежившись, Элли накинула на плечи куртку и попыталась взять себя в руки. Если и существуют хоть какие-то упоминания о древнем культе, то они, несомненно, должны были храниться именно здесь. Чиркнув спичкой, девушка зажгла лампу — то немногое, что она смогла выпросить у племени помимо скудного провианта. Огонек внутри тихо дрожал, давая слабый желтый свет. Пройдя под входной аркой, Элли сразу же оказалась в большом круглом зале. Солнце уже почти село, и через маленькие окошки под потолком едва ли проникали слабые лучи света. Но их было достаточно, чтобы рассмотреть пол зала, размалеванный то ли краской, то ли кровью. Нехотя Элли сколупнула кусочек, растерла между пальцев и понюхала; кровь. Удивительно, но за восемьсот лет она едва ли претерпела какие-то изменения и выглядела так, будто бы засохла пару-тройку дней назад.
Стараясь не наступать на магические символы, девушка пробралась в смежную комнатку; подняла фонарь повыше и тяжело вздохнула: длинные ряды книжных шкафов и полок были пусты. Конечно, она знала, что все закончится какой-нибудь гадостью, но все же лелеяла надежду, что ей не придется задерживаться в мертвом городе дольше, чем на пару недель.
Стемнело, когда Элли выбралась на широкую лестницу и устало села на ступеньки, поставив лампу рядом. Безлюдный город перед ней медленно растворялся в сгущающихся сумерках. Корвин предупреждал, что ей будет трудно. Впрочем, последнее время некромант с готовностью предвещал беды, словно утратив всякий оптимизм. Они даже успели крупно повздорить и условно помирились лишь накануне отбытия. Чувствуя горечь и обиду, Элли побрела по площади к соседнему зданию — ей нужно было укрытие на ночь, а проводить ее в храме, пол которого был залит высохшей кровью, ей не хотелось.
***
— Ты волнуешься?
— А ты как думаешь? — искренне удивился Корвин, когда они смешались с разношерстной толпой на главном проспекте. Пестро разодетые болло плясали на мостовой под аккомпанемент уличных музыкантов, смеялись, запуская в воздух бумажных змеев и зажигая яркие фонарики; торговцы не скупились на всевозможные сладости и диковинки. На фоне всего этого праздника двое людей были незаметны.
— За то, что будет дальше, — поправила Элли, запихивая в рот карамель.
— А что дальше?
— Ну, когда вернешься домой. Что ты скажешь друзьям, когда они спросят тебя, где ты пропадал?
Корвин неопределенно пожал плечами, отвернувшись от нее и с деланным интересом наблюдая за полетом маленького воздушного шара.
— Ты вообще об этом думал?
— Иногда, — хмуро бросил некромант. — Могу тебя заверить — никто не будет спрашивать. А ты?
Элли машинально отмахнулась от встречного вопроса. Свой она задала только для того, чтобы отделаться от навязчиво ощущения, что все происходящие — сон. Ответ некроманта ее разочаровал, дословно совпадая с тем, что она уже слышала там, на острове…
***
— Ты так и будешь меня игнорировать? — некромант присел на краешек стола, с интересом рассматривая пожелтевший лист пергамента.
Элли потянулась, зевнув, и отпила немного воды из кружки. Чай закончился еще вчера, а без него девушка чувствовала себя окончательно разбитой. Шла двеннадцатая неделя ее пребывания в городе, а работы не убавилось ни на йоту. Более того — прибавилось забот. Одна из них сейчас сидела рядом.