- А как он выглядел? – спросил Брокер.
- Тощий такой, не выше шести футов и в золочёных очках. Имени не знаю. Я не видел там никого другого, так что это, наверное, и есть Смит.
- А у него был фонарь под глазом?
- Точно был, я сразу вспомнил! Вот здесь, – Нед указал пальцем себе чуть выше левого глаза. – Жаль, что парень, который ему эту плюху отвесил, целил так высоко и не расквасил нос.
Брокер поблагодарил Неда и мистера Туттла, выплатил награду и узнал, где точно расположена «Смит и Компания». Небольшая прогулка привела его в пыльный, узкий дворик с табачной лавкой в одном конце. Брокер приблизился и заглянул внутрь. Мужчина средних лет раскладывал курительные трубки на полках, а девушка лет двадцати за прилавком отмеривала табак покупателю.
Брокер открыл дверь и вошёл. Слева была дверь, что вела в лавку, а лестница уходила наверх. По ней как раз спускался молодой человек. Он был худощав и совершенно неприметен, но носил очки в золотой оправе. Едва не коснувшись Брокера, он проскользнул мимо и вышел на улицу.
Круглоглазый! Брокер был уверен, что это он. Этот тип отлично подходил под описание. Брокер видел, как тот пересёк дворик и пропал за углом. Тогда молодой человек поднялся наверх. Там и правда была дверь с тусклым стеклом и намалёванной надписью «Смит и Компания, посредники и поставщики». Брокер подёргал дверь – заперто. Он вновь спустился и на сей раз зашёл к табачнику.
Здесь было уютно, как дома, и Брокер принялся разглядывать разные сорта табака и читать театральные афиши на стенах. Лавка явно была семейным предприятием – из обрывков разговора он понял, что девушка была дочерью табачника. Брокер следил за ней краешком глаза. Она была худенькой и изящной, бледной от нехватки солнца, с большими светло-серыми глазами, что придавали особенное очарование в остальном непримечательному лицу. Отец называл её Энни. Брокер улыбнулся ей несколько раз. Она отводила глаза и делала вид, что чем-то занята, но он видел, что девушка смотрит на него сквозь ресницы, когда ей кажется, что он не заметит.
Когда отец девушки вышел, оставив лавку на попечение дочери, Брокер, дав табачнику скрыться из виду, подошёл к прилавку. Энни попыталась сделать вид, что не понимает, чего ради он захотел поговорить с ней, но по её бледные щёчки покраснели, а глаза мягко засияли.
- Доброе утро! – начал Брокер.
- Доброе утро, сэр.
- Хороший сегодня денёк.
- Да.
- Я бы сказал, что пришёл купить курева, но это было бы враньём.
- Тогда… тогда я не могу помочь вам.
- Этого и не нужно.
Она отвела взгляд, покраснев ещё сильнее.
- Я… я думаю, папа бы не хотел, чтобы я разговаривала с незнакомцами.
- Так это легко исправить во мгновение ока. Меня зовут Брокер, я камердинер одного джента. Рад познакомиться.
- И я рада… Меня зовут Энн Прайс.
- Это ведь лавка вашего отца? – он обвёл помещение рукой.
- Да. То есть мы арендаторы. Мы держим лавку в этом комнате, а живём в задней и подвале.
- А кто тогда на втором этаже?
- Его снимают уже у нас. Там контора – называется «Смит и Компания».
- А что они делают?
Девушка забеспокоилась.
- Мы точно не знаем. Мистер Роудон, мистер Джозеф Роудон, джентльмен, что работает в этой конторе – он не говорит о работе.
- Если он Роудон, то кто Смит?
- Я не знаю. Я не видела никого, кроме мистера Роудона, – в приступе откровенности она добавила. – Это странно, знаете ли – на вывеске сказано, что они посредники и поставщики, но они не привозили никакого товара и ни с кем не заключали сделок. Я была у них в конторе один раз – там только бумаги. Люди, правда, приходят. Несколько мужчин бывают там часто и женщин тоже – все похожие на леди, лет тридцати, не меньше. Я не знаю, о чём они говорят с мистером Роудоном.
- А какой он – мистер Роудон?
- Очень тихий. Если мы не видели, как он приходил или уходил, то нипочём не узнаем, в конторе он или нет. Он приходит каждый день около десяти, а уходит в пять. С нами он совсем не говорит, только платит аренду в начале квартала и когда выходит купить газету. Он снимает контору тут почти два года, и никогда не доставлял проблем. Папа говорит, нам с ним очень повезло.
- Но он вам не нравится?
- Нет, – признала она, – он очень тихий и так внимательно за всем наблюдает, что кажется, будто он всё время ухмыляется, даже когда не видишь его лица. А на меня он сморит… Не насмешливо, нет, но мне страшно оставаться с ним наедине. Он… будто ненастоящий.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, он никогда не смеется, никогда не выказывает никаких чувств, всегда держится наособицу. Мы даже не знаем, где он живёт. Он не дал адреса, но платит аренду так аккуратно, то папа даже не стал спрашивать. И ещё. Однажды, когда он покупал газету, ему в глаз попала соринка, и он снял очки. Он тогда положил их на газету, и я видела, что буквы на ней не поменялись. Это не настоящие очки – в них простые стёкла.