— Значит, Мариа из Нелии, — повторил он, словно пробуя на вкус.
Прозвучало лучше, чем “Нела, Ничья Дочь”. Она тоже решилась задать вопрос:
— Почему ты стал меня защищать?
— Потому что Господь не так заповедовал обращаться с женщиной, даже из вражеского стана. Я… знал женщину, которая не смогла жить после насилия.
Нет, Ив не знал ее, хоть и молился каждый день за ее душу. Он был бастардом роанского барона и служанки. Его матушка бросилась в колодец сразу после его рождения.
— Ты не похож на соратников, — сказала Нела.
— Ты тоже не похожа на морских дьяволов.
Впервые кто-то с похвалой сказал ей, что она другая.
Островитянка инстинктивно замерла, перешла на настороженный шепот:
— Зачем в дом вошли воины?
Шесть регинцев вошли к пленницам с мрачным удовольствием на лицах, не заметили Дельфину во дворе. В доме зазвенели крики — проклинающий женский вой, регинская ругань и звуки борьбы. Визг Тины оборвался ударом — воин отшвырнул ее просто рукой, не прибегая к оружию. Ору, Кэмору и Лату вытолкнули на улицу, велели идти — теперь они не сопротивлялись. Внутри сжавшись в комок, внешне неподвижная, Жрица проводила трех тэру взглядом. Она знала, что будет. Со двора не могла видеть людей, что у реки укрепляли веревки на деревьях, ни тех, кто кидал жребий, определяя свою очередь на женщин. Выбранный Главарь пяти рейдов, она понимала, как рассудил предводитель регинцев. Месть и устрашение — полной горстью, и ни капли пощады врагу. Могли бы выбрать и Дельфину для показательной расправы — если б Теор не увел ее из дома. Он упорно молчал, словно казнь считал обычным делом. И был прав: казнь пленников — обычный ритуал войны. Дельфина удивилась, что голос до сих пор ей повинуется. После каждой битвы она удивлялась этому заново:
— А если бы они взяли Тину?
Он и теперь не ответил, но по лицу разбойница все прочла — брат ее ведь никогда не умел прятать чувства. Предатель, безумец или дьявол — к убийству матери Теор не готов. И он сам не знает, что с этим делать.
— Вот что, — произнес изгнанник, перекрывая крики у реки. — Твоей смерти я не хочу, я могу тебя уберечь.
Крики означали, что к делу приступил счастливчик, первый по жребию. Эхом в крови Дельфины шевельнулся Берег Зубов. Она не слышала, что говорит Теор. Лата, Ора или Кэмора? Дельфина не узнавала голоса. Но Олеар, супруг Оры, ее голос узнает. Может, пришло время молить богов, чтобы Олеара уже не было в живых?
— Сколько у тебя детей?
Она ответила, не раздумывая:
— Все, какие есть на Островах, мои. Ты забыл, как мы здесь живем.
— Да, я забыл, что ты послушная девочка Совета. Такая же, как эти три, — кивнул он на реку. — И что? Где теперь Отцы-Старейшины? Если хочешь жить, пойдешь со мной.
Она безлико спросила:
— Куда?
— В Меркат! В Регинию!
— Я вижу, тебе там было очень хорошо.
О да, она все видела. Регинцы ведь не друзья ему и никогда не позовут к своему костру. Регинцы… “убьют его, — подумала вдруг Дельфина. — Убьют, как только станет не нужен!” Это было предчувствие, а в предчувствиях она не ошибалась. Хотела его предупредить, но поняла: “Он знает…”.
Почувствовала, как закипает в Теоре ярость.
— Дельфина, ведь ты не глупа! Ты действительно веришь им — Совету, Старухам, наставникам??? Выбранным Главарям, всем своим богам? Действительно не понимаешь, что ты — разменная монета? Тебя называют свободной, чтобы приказывать. Тебе подарили равенство, чтобы бросать в битву. В рейдах им твоя жизнь — дешевле придорожной грязи. На Обрядах тебя спаривают, как племенную кобылу, а потом отнимают детей, чтобы вырастить новых добытчиков. Ведьма на лусинском берегу — ведь это ты! На Островах нет второй настолько покорной дуры! Это была ты?
Стиснул ее железной хваткой, чуть не оторвав от земли, не задумываясь, что причиняет ей боль. Дельфина пискнула:
— Я!
— Ну, конечно! Я говорил с людьми, которые видели корабль в Вилании и в Лусинии — описывают слово в слово "Плясунью". Это был тот же рейд! В котором Наэва Главарем выбрали. Этот трус погубил Ану, а потом ничего лучше не придумал, чем выставить тебя под стрелы!
Что могла ответить Дельфина, которой до сих пор снились те восемь дней? Только:
— Ты дурак.
— Почему ты упорно служишь миру, который ни разу тебя не пожалел?
— Я не служу, — уверенно сказала Жрица. — И не Совет приказал мне любить Острова и тэру.
Между верностью Островам и жизнью Дельфина выбрала бы жизнь, но такого выбора для нее не существовало. И снова Теор ее встряхнул, убеждая: