— Сам платформу нашел? Случайно? Ну да, ну да. Из восьми поворотов лабиринта выбрать третий от начала, поднырнуть ровно в середине скалы, отмерив девятнадцать ладоний от дна… Не знаю, какой святой тебе помогает, но он очень хорошо видит в темноте.
Но Теору не было дела до оруженосца, а всему лагерю — до сомнений Теора. Правду Ив рассказал лишь Марэту, да еще на исповеди. Брат Элэз выслушал и согласился:
— Эта дева еще не потеряна для Господа. Найди ее.
Алтимар милостиво позволил Неле вынырнуть возле камня, обозначавшего другой выход из Пещеры. Щеки горели до сих пор, даже вода не остудила. Потом девушка всю ночь бежала в сторону Долин, свалилась на землю, когда ноги отказались ей служить. Услышала шаги, но бежать или защищаться все равно бы не смогла. Завизжал знакомый голос, ее до смерти стиснули в объятьях:
— Нела!
И тогда она открыла глаза:
— Дэльфа!
Перстень
Зеленая Долина. Для многих поколений это название означало всего лишь переход холмистой местности в равнинную. Современники Дельфины и их потомки запомнят Зеленую Долину как поле битвы. Для Гэриха эта угольная полоска на карте — шаг к преимуществу. Рыцарской коннице нужен простор, чтобы явить свою мощь.
— Островитяне сделают все, чтобы не пустить нас в Долины, — говорит Гэрих скорее сам с собой, но обращаясь к воскресшему оруженосцу. — Я могу лишь гадать, какое войско выставит Арлиг Старейшина!
Тонкое кружево темноты почти сменилось рассветом. Лагерь кипит, готовясь к выступлению. Несомненно, ночь была бессонной и для островитян, собиравшихся где-то на юге, и для их соглядатаев, которых Гэрих Ландский не поймал и не видел, но чувствует поблизости. Войско верит в успех, чудесное спасение оруженосца многие толкуют как знамение. Сам роанец говорит о Пещере меньше всех, а мысли его бродят где-то далеко.
— Беги, Ив, приведи ко мне морского дьявола, — Молодому Герцогу не нужно уточнять, что он имеет в виду Теора. — У Арлига слишком мало времени, чтобы собрать все силы Островов. Хватит ли ему выдержки — вот, что я желал бы знать.
Гэриха не заботило, как юноша мгновенно отыщет одного человека среди семи тысяч, но Теора легко было найти. Уже сутки он сидел на берегу реки, в окружении то ли воспоминаний, то ли демонов своего безумия. Суета лагеря разбивалась об его отрешенность, как волны об утес. Мелкие камешки, брошенные его рукой, озорно скакали по глади реки прежде, чем утонуть, ветви древнего дуба гнулись под весом восьми тел тэру, птицы ссорились из-за кусков мертвечины. К повешенным Теор не подходил, но похоже, говорил с ними. Потом вынимал кинжал и с яростной скоростью втыкал его в землю между пальцами.
Знать противника лучше, чем самого себя, — вот чему научил ландский Герцог своего сына. Как мыслит военачальник разбойников? Чего боится? На что способен? У Старейшины из Долины Быка мало времени, но ему достаточно лишь разослать гонцов с приказом. Гэрих готов был завидовать полководцу, которому не приходится угрожать и сулить непокорным вассалам. Все боеспособное население Большего стекалось под руку Арлига, и армия его, растущая с каждым часом, не будет меньше регинской.
— Имя помню, — равнодушно ответил Теор, когда, наконец, явился пред очи ландского сеньора. — Должно быть, тэру избрали его после смерти Эленара. Арлига выбирали Главарем еще до моего Посвящения, у Совета он был в большой милости.
— Он хороший предводитель?
— Он женился на дочери Старейшины Эленара. А, впрочем, его корабли не приходили назад пустыми.
Молодой Герцог убедился, что предатель едва знает Арлига и понятие не имеет, что тот станет делать.
— Вспоминай, может ли кто-то из пленных рассказать больше тебя, — велел Гэрих без особой надежды. Этот безумец сейчас вернется к реке и, занятый лишь игрой с кинжалом, забудет, что вокруг идет война. Острова Теор ненавидит ненавистью изгнанника, совершившего слишком много ошибок, его чувства так же непредсказуемы, как он сам. Без него высадка регинского флота не прошла бы гладко, но разбойник уже рассказал все, что знал. Гэрих порядком устал от человека, чье настроение меняется каждый день, а жажда мести, похоже, не простирается дальше Берега Чаек.
— Останешься в лагере, — приказал Гэрих. — Не желаю видеть тебя среди моих воинов.
Прошло то время, когда морской дьявол мог своевольничать в Новом Замке. Если заспорит, прикончат на месте. Но Теор неожиданно согласился:
— Сражайся, с кем пожелаешь, господин. Все, что я любил и ненавидел, на этом берегу.