Дельфина попыталась не столько осмыслить план, сколько прислушаться к себе — получится ли? Ее предчувствия были спокойны, как Море вокруг, словно река Фло уже поглотила все так и не настигшие их беды. Маргара спросила:
— А где, Выбранный Главарь, мы возьмем столько лошадей?
И Наэв ткнул пальцем в ту точку рисунка, где должна была находиться Вирлея:
— Их сеньор любит мир. Какую дань он согласится отдать, если услышит о четырех разбойничьих кораблях возле своего побережья? Дань, которая вернется к нему, когда все будет кончено, — не увозить же нам коней с собой. Вирлея еще будет благодарна нам, что мы не потребовали большего. Что скажешь, матушка?
Маргару ни разу не избирали Главарем и советов от нее ждали редко. Она привыкла рубить, а не изобретать хитрости, поэтому ответила она так, как Наэв и ожидал. Пожала плечами и кивнула на спящую еще команду:
— Это их тебе предстоит уговорить, — и вдруг добавила. — Если б такое предлагал Теор, я б сказала, что это безумие. Ну, а тебя я достаточно порола в детстве, что бы верить тебе теперь.
Большей похвалы Наэв от нее никогда не слышал.
Тогда Дельфина тихо спросила:
— Брат, а где ты возьмешь еще три корабля?…
— Сорок лошадей — и мы, может быть, пощадим вашу землю, — Наэв произнес эти слова по-регински, стараясь, чтобы как можно внятней звучал его островной акцент. Говор, который Побережье привыкло слышать в кошмарах. В прошлом разбойники несколько раз беспощадно разоряли Вирлею — Наэву хотелось верить, что здесь еще свежи воспоминания.
Деревянный замок был стар и уязвим, сеньор же, наоборот, слишком молод. Морской народ не решался посягать на замки, и Наэв мало что знал про штурм и осаду, да и внутри регинской крепости оказался впервые. Но даже он взглядом воина подметил: гарнизон очень мал, во дворе замка Наэву попалось лишь пару человек, способных держать оружие. Должно быть, вся защита здесь — несколько лучников, да трусливые слуги. Наэв легко мог представить себе, как достаточно большой отряд врагов сравняет замок с землей — хотя бы возьмет измором. Конечно, это будет не экипаж “Плясуньи”, но юный сеньор Вирлеи в каждом сне должен видеть: первая же осада станет для него последней.
Мальчишка-сеньор вместе с каким-то пожилым рыцарем во все глаза рассматривал смуглого чужака, морского дьявола из дьявольского народа. И, наконец, не уверенно ответил:
— Сорок — это же для целого отряда. Да во всей Вирлеи … едва ли найдется…
Какая глупость — признаваться врагу в своей слабости! Мальчика учили не на Острове Леса. Наэв возблагодарил Инве: он-то в ответ ждал насмешек и приказа уволочь дерзкого разбойника в темницу. Он каждый миг заново удивлялся мысли, что стоит один в регинском замке и угрожает сеньору.
— У меня шесть кораблей, — сказал Наэв, с удовольствием добавив пять судов под свое начало. — Клянусь змеиным хвостом Мары, от твоей земли не останется и пепла.
Сеньору докладывали о корабле или кораблях в Море. Те шли ночью, и никто толком не мог сказать, сколько их. Может, и вправду шесть. Но почему тогда лошадей требуется только сорок? Разбойник не собирался объяснять, что он затевает и для чего нужны лошади, но юного сеньора очень подавляла уверенность в голосе этого человека — будто привык получать все, что захочет. Откуда ему было знать, что чужак сейчас хочет лишь одного: живым вернуться к Ане? Пожилой рыцарь что-то зашептал своему господину, очевидно, убийственный для Наэва вопрос: почему мы должны верить разбойнику? Быть может, его флот существует только в угрозах? Наэв в жизни бы себе не поверил. Он вспомнил Теора — тот и в семнадцать готов был править хоть всеми кораблями Островов. Он произнес, пристально глядя регинцу в глаза:
— Раздумываешь, сеньор? Ты можешь отказаться и убить меня — тогда и узнаешь, сколько кораблей придет за меня мстить. Часто ли Выбранные Главари Островов являлись в твой замок? Как думаешь, мальчик, я поступил бы так, если б мне было чего бояться?
Наверное, юного сеньора взбесило обращение — мальчик. Но глаза он все-таки опустил первым.
— Я ведь могу вам приказать помолчать, правда?
Островитян, у которых дисциплина была в крови, такой вопрос смущал больше гневного окрика — ослушаться было просто не возможно. Фор и Алтрис, только что яростно спорившие, умолкли и опустили глаза:
— Как скажешь, Выбранный Главарь…
— Вы оба остаетесь возле корабля. И у меня есть для вас поручение.
Дельфине достался ласковый серый жеребчик, которого она тут же полюбила. Ане — черная молодая лошадка. Оставаться охранять корабль не желал никто — верили, что о таком набеге еще расскажут внукам. “Плясунью” укрыли в потайном вирлейском заливе. По жребию выбрали двадцать неудачников, и они огрызались больше, чем было принято в Общине. Двое самых строптивых — Фор и Алтрис — замолчали лишь от изумления, когда лично Наэв подозвал их к себе. Обычно Выбранные Главари приказывали, а не уговаривали.