– Где твоя деревня, Джон Гилберт? – спросил доктор Уиндем.
Джон оглядывал наполовину сожженные дома и амбары, где от головешек еще поднимались тонкие струйки дыма.
– Прах к праху. Дело рук этого выродка, Черного Бена.
– А Бет и Джозеф? – тихо произнесла Анна.
– Если он причинил вред хоть одному члену моей банды, я вырежу его черное сердце из груди!
– Что нам делать, Джон? – спросила Анна.
– Сначала позавтракаем под этим деревом остатками нашего провианта, – сказал он. – А потом примемся за работу и посмотрим, что можно спасти.
Джон разделил еду между ними.
– Печальное возвращение домой, Анна. Она взяла его руку, прижала к своей щеке и медленно покачала головой:
– Может быть, Уиттлвуду не суждено стать нашим домом, – сказала Анна. – Помни, Джон, как вдова Эдварда, я владелица земель в Виргинии.
– Я никогда не смог бы жить за твой счет, Анна.
Прежде чем она успела спросить почему, хоть и знала его ответ, Джосая, сидевший рядом с ней, вскочил на ноги.
– Кто идет? – спросил доктор Уиндем, вглядываясь в лесные заросли.
В этот момент пятеро оборванцев отделились от опушки и стали спускаться к ним по склону зеленого холма. Впереди шли Джозеф и Бет.
Глава 21
Что бы она сделала, если бы смогла
Гнетущая тишина опустилась на поляну, когда Джозеф и Бет, опередившие троих мужчин, бросились к Анне и Джону.
– Джонни, мы были уверены, что тебя нет в живых! – крикнул Джозеф.
Джон хлопнул кузнеца по плечу.
– Я сам уже не раз считал себя мертвым, Джозеф, но леди Анна умеет умолить ангелов небесных или обмануть самого коварного сатану!
Джозеф уставился на Анну, и по его лицу медленно расползлась улыбка.
– Я и не чаял увидеть тебя на этом свете, но рад, что ошибся.
– Я тоже рада, мой славный Джозеф, – сказала Анна.
– Джозеф, – Джон обнял кузнеца за плечи, – я вернулся с прощением короля для всех моих мужчин и женщин, кто согласен отказаться от разбойничьего ремесла. Ты готов последовать за мной?
Джозеф ушам своим не поверил, как и остальные.
– Это правда, Джонни? – спросил Джозеф.
Джон вытащил из камзола пергамент и показал всем королевскую печать красного воска и подпись короля. Один из спутников Джозефа выступил вперед:
– Мы не согласились разбойничать с Черным Беном, Джонни, но если не будем заниматься прежним ремеслом и с тобой, как заработаем на хлеб насущный?
Джон сложил пергамент и аккуратно водрузил его на место.
– Мы решим это на совете.
– На каком совете? – спросил Джозеф. – Все наши парни ушли.
– Ненадолго, я хорошо знаю Бена, – ответил Джон с мрачным видом, откупорил последний кувшин с элем и пустил по кругу.
– Миледи! – Бет в глубоком реверансе присела перед Анной. – Я каждую ночь за тебя молилась.
Анна подняла девушку, обняла за пухлые плечи.
– Теперь я не миледи, а просто Анна. А это Кейт.
Анна взяла Кейт за руку и вывела смущенную и упирающуюся молодую квакершу вперед, оторвав от доктора Уиндема, державшего ее в объятиях.
– В банде Джона Гилберта все равны, – вырвалось у Анны.
Анна давно так считала, и наконец пришло время, когда она высказала свое мнение. Здесь не было слуг, чтобы выполнять ее капризы, не было изысканных французских и испанских вин, не было придворных, способных долгими часами с неисчерпаемым остроумием говорить ни о чем, не было виол, на которых играли увертюру Люлли в апартаментах, облицованных мрамором. Здесь предстояли всевозможные тяготы, но Анну любили, и в ней нуждались. Здесь у нее были друзья. Здесь она обрела настоящее счастье. Анна лукаво улыбнулась Джону:
– Ведь у меня теперь есть право голоса. Не так ли?
– Есть, – ответил Джон, с гордостью глядя на нее, – но, боюсь, мне придется в этом раскаяться.
Они долго смотрели друг на друга, и всем стало ясно, что нынешняя Анна совсем не та высокомерная леди, которая сбежала от них по Оксфордской дороге, а Джон Гилберт не тот разбойник, который преследовал ее. Хотя внешне они совсем не изменились. Джозеф отдал бы всю месячную добычу от грабежей, чтобы узнать, что с ними произошло.
Джон представил всем доктора Уиндема, чей черный докторский саквояж говорил сам за себя, и обратился к кузнецу:
– Что здесь случилось, Джозеф?
– Случился Черный Бен. Ему удалось обмануть некоторых наших парней, что ты никогда сюда не вернешься. Угрозами заставил их подписать бумаги с его условиями и вынудил уехать с ним, чтобы промышлять на большой дороге. Мы пятеро бежали в лес и видели оттуда, как, впав в ярость, потому что ты сбежал от него, он спалил деревню. – Джозеф указал жестом на лес: – У нас есть убежище и погреб, полный съестных припасов, пороха, оружия, и есть, чем промочить горло.
Доктор Уиндем осмотрел руку одного из мужчин:
– Эту рану от меча, парень, надо зашить, чтобы она как следует зажила. Кейт, ты вроде бы девушка крепкая, в обморок не упадешь. Поможешь мне?
Кейт вопросительно посмотрела на Анну. Анна кивнула:
– Если хочешь сама, Кейт. Ты вольна поступать как пожелаешь. Никто не должен сидеть сложа руки. Дел невпроворот.
Джон вместе с остальными мужчинами потратил целый день, откапывая тайник с оружием, зарытый под пеплом и угольями, пока Бет показывала Анне лагерь, разбитый в лесу.
Бет робко поманила Анну к самодельной постройке между двумя деревьями.
– Если вы захотите другое укрытие…
Она не договорила.
– Да, мы с Джоном хотим быть вместе, – сказала Анна.
Анна уже почти решила, что для них обоих было бы лучше оставаться добрыми друзьями, но жить отдельно. Мысль том, что ей придется лежать каждую ночь рядом с Джоном Гилбертом и испытывать муки неудовлетворенной страсти, была невыносима. Тем более что Анна считала себя виновницей в том, что случилось с Джоном.
– Ты измучена, моя дорогая бедняжка, и ранена, если эта черная отметина у тебя на голове что-нибудь значит, – сказала Бет и принялась собирать траву и листья папоротника, чтобы устроить из них гнездо, которое она сооружала между двумя кустами. Поверх него Бет натянула одеяло и повесила большое полотнище из зеленого холста, извлеченного из оказавшегося поблизости сундука для одежды. Получилось что-то вроде шатра.
Бет взяла Анну за локоть и подвела к импровизированному ложу.
– Здесь ты отдохнешь, а для твоих женских нужд мой Джозеф выкопал канаву позади рощи. – Бет указала куда-то вдоль склона холма.
Анна расслышала особую гордость в тоне Бет.
– Ты и Джозеф? – спросила она.
– Да, – ответила Бет. – Он сильный мужчина и очень добрый.
Бет продолжала рассказывать, но Анна уснула, а бывшая молочница вернулась к своему жаркому из кролика и лука-порея и принялась помешивать его в котле, висевшем над костром.
Проспав довольно долго, Анна проснулась как раз вовремя, чтобы Бет могла влить в нее немного горячей похлебки, а еще позже она сонно наблюдала за тем, как Джон и его люди, опустившись на корточки вокруг костра, громко обсуждали какую-то бумагу, которую называли соглашением, однако Анна не могла понять, о чем именно они спорили, и вскоре снова уснула, на этот раз очень крепко и без сновидений.
Она проснулась внезапно, и скорее это было реакцией на царившую вокруг полную тишину, изредка нарушаемую треском полена в костре, время от времени выплевывающего искры. Приподнявшись на локте, она оглядела небольшой лагерь, залитый светом полной луны, увидела спящих людей и среди них Джона. Видимо, он предпочел избегать ее и не выяснять до конца мучивший их вопрос, по крайней мере нынешней ночью.
Анну особенно больно уязвила эта его уловка. Настало время посмотреть правде в лицо, какой бы мучительной она ни оказалась для обоих. Анна встала и отряхнула измятое платье. Господи! Ведь это она так отважно заговорила по дороге из Лондона на щекотливую тему. Теперь наступила очередь Джона.