– Как же быть, добрый барин! – захныкал слепой. – Надо же как-нибудь кормиться…
– Но ваши недуги не позволяют вам быть мне полезными, – продолжал владелец Магдаленского замка.
– Деньги лучше всякого лекарства! – хныкал нищий. – Они возвращают зрение слепым и ноги калекам.
Когда он это проговорил, его маленькие серые, лукавые глазки замигали под бровями. Ноги калеки вдруг выпрямились, он вскинул свой костыль на правое плечо и обошел вокруг всей комнаты, как солдат на часах. На лице Гильбоа выразился восторг по поводу хитрости, употребляемой этими негодяями, чтобы возбудить сострадание публики. Он сказал им смеясь:
– Великолепно! Но к чему вам заниматься таким утомительным ремеслом? Каково тебе таскать его на плечах?
– Не обижайте меня, – ответил мнимый калека, – я не употребляю во зло сил моего товарища, он не всегда служит мне вьючным скотом. В оврагах, в кустах я возвращаю ему свободу. Я влезаю на него только при входе в деревню.
– Но все-таки ремесло весьма утомительное, – возразил Гильбоа.
– Но и выгодное! Шестьсот ливров дохода, хлеб, мясо и случайная прибыль!
– Это что еще?
– А видите, есть богачи, которые имеют обыкновение давать нам положенное количество денег и пищи. А то, что дают нам прохожие в дилижансах и каретах, это сверх того, это доход случайный. Потом есть предприятия выгодные, как, например, похищение, которое замышляете вы и которое принесет хороший доход.
Намек был прямой.
– Будет об этом говорить! – сказал барон. – Сколько Шардон вам за это обещал?
– О, добрый барин, – ответил бывший слепой, – господин Шардон, правда, очень расположен к своим бывшим знакомым, – негодяй с намерением сделал ударение на этих словах, – он говорил нам о тысячном билете… Но теперь и вы прибавите что-нибудь… Еще тысячный билетик, например? Я уже вам говорил, деньги могут вернуть ноги и глаза…
– Хорошо, – перебил его Гильбоа, – вы получите две тысячи франков.
– Гм! – сказал нищий. – Почему бы не заплатить нам тотчас? Мы с товарищем не сомневаемся в слове такого человека, как вы… Но времена такие тяжелые… и притом все мы смертны… К счетам могут придраться, а наличные деньги избавляют от неприятностей.
Как ни порочен был Гильбоа, а кровь бросилась ему в лицо при этих подозрениях, так ясно выраженных. Однако он воздержался.
– Возьми, – сказал он мнимому слепому.
Он подал ему билеты, так бесстыдно требуемые, и прибавил:
– Доволен ты?
– Как нельзя более.
Как бы для довершения унижения Гильбоа негодяй повертел в руках билет, потом посмотрел сквозь на него на свет.
– Послушай, каналья, – сказал раздраженный Гильбоа, – уж не принимаешь ли ты меня за вора?
– О нет! – ответил негодяй смеясь. – А то ведь…
– Ну!
– Будь вы вор, риска бы не было.
– Это как?
– Очень просто: волки друг друга не едят… Но так как вы честный человек…
– Что же тогда?
– Тогда… доверять нельзя, – лукаво закончил нищий.
Гильбоа был поражен.
Негодяй продолжал:
– Как же теперь быть вечером-то?
– Ничего не может быть проще, – ответил Шардон вместо своего хозяина, у которого от гнева перехватило горло. – Окна обеих девиц будут отворены, все люди в замке удалены, а свечка, поставленная на окне моей комнаты, укажет вам удобную минуту. Вы свяжете девицу Марию, свяжете и унесете девицу Жанну. Потом броситесь к лесу и донесете племянницу барона до хижины Зеленого Леса. Остальное вас не касается.
– Может быть… однако, если мы рискуем, то приятно было бы знать…
– Я вам сказал, что дело идет только о том, чтобы сыграть шутку с этой молодой девушкой, у которой идеи слишком поэтичны и которая мечтает только о похищении. Дядя хочет напугать ее и показать, что не все в этих приключениях имеет розовый цвет.
– Даже есть шипы, – сказал слепой.
– Именно!
– Но когда этими шипами уколют девочку, она, конечно, вернется к добрым чувствам… и кончится все свадьбой, пиром, веселостями для гостей, богатством для барона, милостыней для нас, радостью для всех, кроме баронессы, оттого что молодежь любит молодежь, а барон находится не в цветущей молодости.
– Поняли! Поняли!
Оба нищих расхохотались. Гильбоа в бешенстве, что его разгадали, вскричал:
– Вон, негодяи! Ничего от вас не нужно.
– Невозможно! – дерзко ответили они. – Мы ваши сообщники.
– Какой вздор! – сказал Шардон.
– Помиримся! Вы больше нас проиграете, если мы поссоримся.
– Ну хорошо, помиримся.
– За это надо пятьсот франков.
– Дайте, – шепнул Шардон своему хозяину. – Барон согласен дать пятьсот франков, – прибавил он громко, – но он заплатит после.