— Так вот по жене, Вадим, — продолжил замначальника. — Во-первых, никогда ничего жене не рассказывай.
— Почему? Мы же близкие люди!
— Потому что грамотный опер, если не колется фигурант, колет его жену. Бабы — дуры в большинстве своем.
— Моя не такая, она умная, — заступился я за супругу.
— Это понятно, — не стал спорить Алексеич. — Просто про работу ей ничего не рассказывай.
— Понял, — согласился я. — А во-вторых?
— А во-вторых, никогда не меняй жен! — выдал новую мудрость замначальника. — Это девки все разные, а жены все одинаковые.
Короче, я был подготовлен опытным наставником и сумел отбиться от двух родных женщин.
— Наташ, в тот день не было этой девушки, нашей соседки, когда класс фотографировался. А потом она у нас всего один год училась и перевелась через год в другую школу, поэтому на других фото ее тоже нет!
— Врешь! — не поверила жена.
— Ей богу! — поклялся я, некрещеный.
— Вадим, ну так нельзя, — не успокаивалась мать. — Эта же девушка к нам домой приходила! Я ее помню!
— Мама, а кто одноклассницами запрещал домой приходить? Да и, по-моему, тебе уже домой пора… Пойдем-ка, я тебя провожу.
Наталья, конечно, не поверила, но, как умная женщина, сделала вид, что все в порядке.
Небольшие зарисовки лейтенантской семейной жизни.
Теперь про работу.
В девяностых в РУОП (впоследствии РУБОП) я не считал, что хожу на работу. То есть то, чем мы занимались, я вообще не считал за работу, скорее воспринимал все происходящее как художественный фильм, сценарий которого пишется на ходу.
Утром в 08:15 стою на остановке «Рынок», жду автобус №12, в который нужно было еще умудриться залезть. В автотранспортном средстве все стояли плечом к плечу, ну или жопа к жопе: и бабки, и молодые люди, и работяги — и никто не жаловался на нарушение личного пространства и границ. На «Большой» выхожу, там уже либо пешочком, либо на троллейбусе, пять-десять минут — и ты в конторе.
В 09:00 — планерка у Сергея Владимировича (Алексеич был тогда еще его замом). Более лояльного и справедливого начальника, точнее даже начальников, включая Алексеевича, я за все последующие двадцать лет службы не встречал.
— Парни, всем доброе утро! Без потерь? Все на месте?
— Сереги Постникова нет! — отвечает кто-то из группы по борьбе с кавказскими ОПГ.
— Нужно поискать Сергея, — переживает начальник отдела. — Мне, кстати, его жена звонила на домашний, я сказал, что он на обыске.
— Вот, блин, Владимирыч, мне тоже звонила, — заерзал на стуле коллега по кавказцам (группа по борьбе с кавказскими ОПГ) Постников. — Я сказал, что он дежурит!
— Ребята, ну вы же опера, согласовывайте информацию! Вы же в одном кабинете сидите, по одной линии работаете! Ладно, по работе давайте: кто чем заниматься будет?
Дальше опера начинают на ходу планировать работу на день, львиная доля этого рабочего времени у всех уходит на встречи с источниками оперативной информации.
— Коллеги, хорош мне «баки заливать», — немного повышает тон начальник нашего первого отдела РУОП. — С источниками это вы в свое личное время встречайтесь, если ничего экстренного нет. По уголовным делам: кто какие сопровождает, какие мероприятия запланированы? Опять следаки будут звонить жаловаться, что вы их побросали.
Тут уже сложней, опера́ начинают тужиться, включать мозги «после вчерашнего» и что-то более-менее планировать. Хотя планировать свою работу на день в девяностых можно было лишь приблизительно. Только разошлись после планерки, забегает замначальника:
— Вадим, Андрей, Алексей, быстро получаете в оружейке автоматы и мчитесь на железнодорожный вокзал, там кавказцы где-то на запасных путях вагон с товаром отцепляют.
— Алексеич, а путь какой, сколько кавказцев, что с СОБРом?
— Да не знаю я, ребята, генерал позвонил и сказал, а ему еще кто-то. Короче, разберетесь, вы же после военки! С АКМ можете обращаться?
— Конечно!
— Ну тогда вперед!
Летим на ж/д вокзал, обшарили все пути, и запасные, и какие хочешь, — нет кавказцев. Едем назад в РУОП.
Заново расположились в нашем уютном кабинете на третьем этаже здания по улице Карла Маркса, 107В, которое нам досталось после Сельскохозяйственной школы. Опять Алексеич:
— Весь отдел срочно собираемся у меня — похищение человека!