— Нет уж.
Через минуту я и Жакоромородот оказались в шикарно обставленном шатре Зарбу у круглого бассейна с черной жижей вместо воды. Вспомнив, куда ведет такой портал, я не на шутку обиделась за слизня.
— То есть мы вот так вот просто отпустим моего героя и спасителя без посиделок на дорожку? Без потчевания и премиальных за труд? Да не будь его со мной, меня бы раз двадцать пустили по кругу все участники соревнований!
— Остынь, — посоветовал Лихо, — им бы это в голову не пришло. Все знают о твоем кулоне, и ходить помороженным от твоей близости никто не хочет.
— Что? В смысле? Как?!
— У кулона ДарРаскола эффект длительный и неотвратимый. А что до уважаемого Жакоромородота, пребывание слизня в нашем мире плохо сказывается на его здоровье. И чем больше мы медлим, тем хуже ему становится.
Я обернулась к бронированному и обняла его:
— Спасибо! Огромное! Я в таком долгу… Спасибо!
В ответ перестук глазками и серокожий перевел:
— Он рад был помочь. Желает тебе счастья и обещает связаться с демонессой Олимпией.
— Спасибо, — просипела я.
И серокожий с почтением обратился к моему рыцарю в ядовито оранжевом костюме:
— Все обозначенные средства уже переведены на Ваш счет в Океании Гарвиро, — он взмахнул руками, когда слизень что-то застучал. — Отказа не принимаю, благодарю за помощь и сохранность нашей Крали. Я перед Вами в долгу.
Бронированный выпрямился и ответил новой «тирадой» на языке Морзе.
— Уже наслышаны, — и Лихо с самым серьезным тоном заверил, — меры будут приняты.
Жакоромородот кивнул, принимая ответ, крепко обнял меня, склонил голову перед вампиром и маленьким Урурком и плавно сполз в черную жижу.
— Спасибо! — вытерла дрожащей рукой, набежавшие слезы. — Огромное!
Так плакать захотелось, прямо душа на куски рвется и тут…
— Галя, он тебя уже не слышит, — знакомый голос с хрипотцой прозвучал над самым ухом.
— Что?! — я удивленно обернулась. А всего в шаге от меня стоит довольный до жути Зарбу. — В-в-ва-аше Величество?
— А да, прости… Забыл о конспирации. — И прочистив горло, он с улыбкой обратился ко мне. — Краля, бесценная ты наша, позволь поздравить тебя с двойным выигрышем: в соревнованиях и пари.
В следующее мгновение мне в руки был передан маленький металлический шарик с красивой гравировкой. Он весил с килограмм, не иначе орудие пыток для Гали Гари, которую рассекретили. Нервно сглотнула, еще не веря, что он знает кто я такая и откуда.
— Чего?
Мои надежды со вздохом развеял Лихо:
— Галь, Владыка знает, кто ты есть на самом деле…
Перед глазами встало кроваво-красное марево, меня обдало холодом ужаса, а Повелитель Ритри улыбается во все клыки, глазами намекая — открой подарок.
Нет! Я точно знаю, там какая-нибудь игла с трубочкой, через которую меня выпьют досуха. Господи, пощадите!
— Вы что с ума сошли?! — я шарахнулась от Зарбу, как от прокаженного. — Он же…, он же…
— Мы были вынуждены, — тяжелая рука Лихо пригвоздила меня к полу.
Мамочки!
— Тебя нашли по кулону ДарРаскола. Признали жительницей четвертого мира. И чтобы информация не просочилась в массы, нам пришлось говорить начистоту.
— И кто меня сдал? Твой пра-пра-пра?
— Наместник, — ответил серокожий и припечатал меня второй ручищей, — тот самый, который тебя на аукционе купил.
— Выкрал. — Поправила я, поежившись. Круглый храм, бирюзовый свет бьющий в грудь, моя исчезающая одежда, разъяренный красавец в простынке и моя полная неспособность защищаться, вспомнились отчетливо.
— Вначале купил, потом лишился и уже, после этого выкрал, — пояснил мне улыбчивый Зарбу. — Временно я устранил его, а вот от остальных избавиться не получится. Мы приняли решение уберечь тебя.
И он потребовал открыть шарик. Открыла, посмотрела, прокомментировала рыжий драгоценный камень внутри шарика, словами: «Очень мило», и продолжила допрос по существу:
— Какие доказательства он предоставил?
— Неопровержимые, — последовал ответ.
— Угу, очень неопровержимые. Моя одежда исчезла из храма, подушка и коробочка от кулона уничтожились вместе с целым кварталом нижнего уровня. Запах, быть может, но после синьки у меня даже запаха не осталось. Чиста, как младенец. — Заключила я. — Так что единственное, что он мог вспомнить — это мое лицо и то, лишь, если он его рассматривал. А это вряд ли.
— Неопровержимым доказательством является его недееспособность, как самца, и твой кулон, — Зарбу, который наперекор всем моим гневным взглядам выудил камень из шарика и вложил в мою руку. — Держи крепко.