«Какого черта! – резко присаживаюсь, и только сейчас понимаю, что нахожусь в биокамере. – А это еще что?» – взволнованно рассматриваю различные датчики, расположенные по всему телу.
Женщина, сидящая рядом, открывает глаза и крепче сжимает мою кисть.
– Все хорошо, – осторожно шепчет женщина, пытаясь меня успокоить.
Бросаю на нее тревожный взгляд и рывком забираю руку.
– Пожалуйста, не нервничай, – она поднимает свои ладони вверх и начинает глубоко дышать, словно призывая и меня к подобным действия.
В палату спешно входят двое мужчин в белых формах и голографических масках. Недоверчиво смерив их взглядом, опираюсь руками о биокамеру и отсаживаюсь ближе к стене, давая понять, что не готова к диалогу.
– Селена… – мягко и негромко звучит мужской голос, обладатель которого встает справа от биокамеры. – Селена, – только после второго раза я понимаю, что он обращается ко мне.
«Значит, Селена», – уяснила для себя, поднимая глаза на говорящего.
– Меня зовут Фериль, – представился мужчина, слегка кивнув головой в знак приветствия. – И я ваш лечащий врач.
В ответ решаю просто промолчать, понимая, что, скорее всего, он знает обо мне куда больше, чем я сама.
– Вы пробыли у нас почти месяц, – продолжил он, отвлекаясь на проверку данных, поставляемых приборами. – И могу сказать, что вам сильно повезло, правда, – мужчина выдержал паузу, заставляя меня напрячься, – теперь у вас будут определенные условия для нормальной жизни.
Я смерила его удивленным взглядом, не совсем понимая, о чем он говорит.
– В связи с психическим и эмоциональным сбоем, ваша нервная система получила серьезные нарушения, поэтому теперь организм не в состоянии самостоятельно засыпать и просыпаться, – пояснил доктор, активно жестикулируя руками. – Поэтому вам был назначен препарат, под названием «Векс», который необходимо принимать в определенное время утром и вечером.
Я молчаливо хлопаю глазами, пытаясь переварить услышанное.
– В смысле не могу засыпать и просыпаться, – натянуто улыбаюсь, надеясь, что все это плохо продуманная шутка.
По реакции Фериля и напряжённому молчанию, понимаю, что все вышесказанное правда. Замечаю, что женщина, сидящая слева от меня, опускает голову, пряча взгляд, а второй сотрудник – мечется по комнате, не зная куда себя деть.
«Отлично», – недовольно жмурюсь, делая глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться.
– Энгиль, проверь пациента из девяносто шестой палаты, – словно невзначай бросил доктор, избавляясь от посторонних ушей.
Молодого коллегу не нужно было просить дважды. Несколько широких шагов и он уже был за дверью.
«Видимо, разговор будет не из приятных», – решила я и, собравшись с духом, задала главный вопрос:
– А если… я не буду его принимать?
Сердце тревожно билось в ожидании ответа и, чем дольше его не было, тем интенсивнее становились удары. Мне до сих пор с трудом верилось, что существует подобное заболевание. Бессонница, лунатизм, с этим я еще могу согласиться, но это…
– Мы можем только предположить возможные последствия, – неуверенно произнес врач, уходя от ответа.
– То есть… – пытаюсь сложить в голове части сложного пазла. – Хотите сказать, что подобных случаев раньше не было? – недоверчиво уточнила я, скрещивая руки на груди.
Женщина неожиданно встала с места и направилась в другой конец комнаты. Она подошла к раковине и, включив воду, облокотилась руками на края. Шум падающей жидкости наполнил помещение.
– Мы впервые использовали этот препарат для подобных целей, – признался Фериль. – Ваша мама предложила данный вариант, – он повернул голову в сторону неподвижно стоявшей женщины. – Она была готова пойти на любой шаг, лишь бы вернуть вас к жизни.
«Мама?» – моментально перевожу взгляд на другой конец комнаты.
Чувствую, как сердце в груди сжимается, а к горлу подкатывает ком.
«Я даже ее не помню», – обескураженно опускаю голову, борясь с накатившим отчаянием.