Если я думала, что она меня пожалеет, проникнется или хотя бы спросит, что у меня случилось, то я жестоко ошибалась. Иришка оказалась не только непробиваемой, но ещё и упёртой на своём.
— Неужели настолько хорош? — ахнула она, прикрывала рот ладошкой. — Что, руки потеют, коленки дрожат, и дыхание от одного вида сбивается?
И самое главное она спрашивала настолько искренне, что я невольно махнула головой в знак согласия. Иришка хотела ещё что — то сказать, но снова раздался вибрирующий голос в приёмной и руки у меня действительно вспотели… от страха. Я боялась снова услышать то, чего не было сказано. Но реальность оказалась намного проще.
— Арина Сергеевна, зайдите.
Печально посмотрела на приготовленную папку для бумаг, хотела же, как лучше. Хотела показать, что мне моя работа нравится и увольнения мне совсем не хочется, но похоже в этот раз лучше оставить всё как есть, потому что не уверена, что второй раз смогу зайти к нему. Мне и сейчас не хочется.
— Ты иди, иди. — Иришка подтолкнула меня в спину, заговорщицки прошептав, — потом расскажешь.
Вдохнула, как перед прыжком в воду и смело толкнула дверь. Я смотрела во все глаза на пустой кабинет и не видела нашего главного. Но как же… он же только что… Мысли хаотично заметались в моей голове, и я уже хотела вернуться к себе, как большие немного грубые руки обвили мою талию, а к шее прикоснулись горячие губы. В глазах помутилось, дыхание сбилось, и температура снова понизилась. Я выдохнула облачко пара, в то время как мой мучитель медленно, но настойчиво ласкал губами мою шею. Его рука стала скользить вверх, добираясь до моей груди. Спиной словно почувствовала не только его твёрдое горячее тело, но и лукавую улыбку, возникшую на лице. Но самое главное было ощущение того, что я не могу пошевелиться. Как и во сне, моё тело отказывалось мне подчиняться. Ноги подогнулись, с губ сорвался стон.
— Арина Сергеевна, вы в порЯдке? — Сухо уточнил у меня Ксандр Генрихович, и я словно очнулась.
Контроль над телом вернулся, хотя до сих пор оставалось ощущение горячих губ на моей шее и поджарого тела за моей спиной. Но самое главное было то, что главный сидел за своим столом и с удивлением меня рассматривал. Я же дышала как загнанная лошадь. Грудь потяжелела, вставшие соски неприятно царапало кружево лифчика, а внизу живота я чувствовала такой жар, что я не могла понять, привиделось ли мне это или было на самом деле.
— Арина Сергеевна? — Вопросительно протянул мужчина, и я в отчаянии затрясла головой. — Плохо? Вас отправить домой?
— Если м — можно, — поспешно согласилась, разом позабыв о страхе бьггь уволенной.
— Можно. — Миролюбиво согласился главный. И я уже спешно развернулась лицом к двери, как мне напомнили. — Бумаги.
— Д-да, — снова заикнулась, подходя на негнущихся ногах к столу.
— Тебя отвезти? — мягко спросил объект моих порочных фантазий, придержав за руку, когда я оставляла бумаги и заглядывая мне глаза с непередаваемой нежностью.
Резко выдернула свою руку и почти бегом добралась до спасительной двери. И только после того как повернула ручку, оглянулась. Ксандр Генрихович всё так же сидел за столом, невозмутимо рассматривая распечатанные отчёты.
Было ли его предложение на самом деле или мне опять почудилось, я так и не поняла.
Стоило двери за моей спиной закрыться, как Иришка вихрем налетела на меня. Вся её поза говорила о высшей степени нетерпения и о том, что без информации меня не отпустят, а мне совсем не хотелось ни о чём говорить.
Хотелось добраться до дома, навести себя горячего мятного чая и заползти под одеяло. Нет, не за тем, чтобы уснуть. Ложиться спать мне теперь страшно. Даже пр6дставлять не хочу, что ещё может подбросить мне моё сознание. Просто хотелось спрятаться ото всех, а после, наверное, пересилить себя и найти хорошего психолога. Проблему надо решать и чем быстрее, тем лучше, а то так и до палаты с белыми стенами и жёсткой койкой недалеко.
— Рассказывай, — нетерпеливо заявила она, цепляясь своими пальцами как клешнями в мою кофту. — Как он выглядит? Что из себя представляет?
Почему — то такой жгучий интерес к объекту моих порочных фантазий был мне неприятен, и я попыталась отцепить от себя эту сплетницу, но сделала только хуже. Старательно поднимаемый стойкой воротничок потерял свою стратегическую позицию, полностью оголяя шею и след от несдержанности бывшего любовника.