- Не забивай себе голову – говорила мама – это все гормоны. Мы все через это прошли. Когда тело, гормоны и осознания себя догонят в развитии друг друга все встанет на свои места. Иди лучше попей компотик с пирожком.
- Мам ну куда мне пирожки.
В детстве я мамины пирожки, пироги и прочую сдобу наминала только так. Во дворе меня обзывали толстухой. Я и правда была кругленькой со светло русой косой до колен и серо-голубыми глазами, меняющими свой цвет в зависимости от внешних и внутренних факторов. В четырнадцать лет слышать от мальчиков: «Эй толстушка» было особенной неприятно и поэтому я стала изводить себя диетами и бегать по утрам. С диетами выходило плохо, потому как любящие родители не понимали, как это дите не хочет пирожков, а вот бегать родители поощряли и очень даже гордились мной. Папа работал сантехником в ЖЕКе, а мама дворничкой. Поэтому мы с папой с утра сначала помогали маме с подметанием и поливкой улиц, а потом я бежала пару кругов вокруг ее участков, а папа на работу. Похудеть не получилось, а вот фигура к восемнадцати годам приобрела типично русские формы и характер Некрасовской красавицы. Мужчины старше сорока и с южных стран провожали меня взглядами с открытым ртом, разве что слюна не капала, а вот для ровесников я была по-прежнему толстухой, ведь в моде были модели с анорексичной фигурой.
Дом наш был очень старым еще дореволюционной постройки и сами понимаете вечная проблема с канализацией. Поэтому отец был буквально нарасхват у соседей. Папа был бескорыстным человеком, никогда никому не отказывал и денег с соседей не брал. Соседи у нас были отзывчивыми и нашей семье помогали кто чем считал нужным. Мне отдавали вещи старших детей в хорошем состоянии, маме привозили разную интересную бижутерию, папе на юбилей скинулись на набор инструментов. В нашем подъезде жила директор элитной школы, душевная была женщина и очень любила детей. И когда пришло мое время идти в школу директриса оформила меня к себе, в самый элитный класс. В нем учились дети чиновников Гороно и Райадминистраций, преподавателей институтов, театра и супермаркета. В рамках программы по социальной защите детей неимущих меня и зачислили в этот класс вместе с еще парой детей низкого социального положения, как и я. Здесь я увидела совершенно другой мир и осознала пропасть между нами. Но мне повезло пропасть была только внешняя, у меня сразу появилось три подружки. Одна дочь декана нашего университета, вторая капитана дальнего плавания и третья дочь директора оперного театра. Все три девочки играли на музыкальных инструментах. И однажды будучи у одной из них я на слух подобрала мелодию современной песенки. В тот же вечер отец подруги был у нас дома и оставил родителям координаты музыкальной школы. В день, когда меня привели на прослушивание в детскую музыкальную школу, забежал ректор консерватории, услышав, как я за преподавателем повторяю звуки сначала ладошками, а потом и на фортепиано, он достал свою скрипку и попросил повторить за ним на ней. И с тех пор я училась играть на скрипке, фортепиано и флейте. Почему именно такой выбор инструментов? Не знаю, ректор был уже далеко преклонного возраста и у него было много разных чудачеств. И одно из них чуть не стоило ректору жизни. На мое восемнадцатилетние мужчина подарил мне скрипку Страдивари.
- Папа, мама – влетела я домой – мне Пал Палыч подарил скрипку. Это не просто скрипка, это работа самого Страдивари.
- Хороший мужик Пал Палыч – хмыкнул отец, доедая борщ с пирожками – это спасибо ему, твоя детская скрипка уже совсем никуда не годная, а денег на новую нет.
- Пап ты не понимаешь – взахлеб рассказывала я – этой скрипке цены нет. Она работы мастера 17 века, у его инструментов неповторимое и чистое звучание.
- Антиквариат что ли? – спросил отец, откладывая ложку.
- Это ж каких деньжищ она стоит – зависла мама с наклоненной кастрюлей и с тревогой посмотрела на отца.
- А ну ка пойдем доця – беря меня почему-то за шкирку сказал отец – благодарить будем благодетеля.
- Федя, ты это только, не убивай – всплеснула руками мама и почему-то присела на стул, а по ее лицу потекли слезы.
Ничего не понимая испугано прижимая к себе скрипку, я бежала за размашистым шагом отца.