Заключённая, про которую он говорил, была из расы зверолюдей, вида собачьих, иначе говоря, волчицей. Из-за полусумрака, что царил в подземелье, её было сложно разглядывать, но самое главное я видел: острые уши на голове; вытянутое лицо (или морда, как тут принято, не знаю?); большие глаза, взгляд которых был скромно опущен вниз; и вся покрытая шерстью, не иначе, как серой. По крайней мере, в тех местах, которые я видел – морда, уши, ноги и руки, кроме ладошек… Естественно, у зверолюдей были не лапки, а полноценные руки, что не могло не радовать!
А то как иначе они бы вообще могли сражаться, хе-хе?
Ростом чуть пониже меня, с пушистым хвостом, ещё не успевшим облысеть из-за нахождения в темнице, что был опущен вниз, торчащий из-за спины, волчица смущённо потирала правой рукой левое плечо, вдруг начав шмыгать большим чёрным носом на морде, когда я подошёл поближе к решётке.
- Обвинена в убийстве. Работала мойщицей в таверне «Строптивый конь»… Утопила клиента прямо в бадье, довольно уважаемого в определённых кругах человека! Её обнаружили сидящей возле него, ревущей и с мокрыми руками. Пришлось выбивать дверь, чтобы до не добраться… Что именно там случилось, никто точно не знает, но судья решил, что она виновна, ведь все доказательства на лицо!
- И сколько стоит? – задумчиво спросил я, разглядывая волчицу, что уже неприкрыто ревела, прикрыв свою пасть (или стоит называть рот?) ладошкой, заливая шерсть под глазами слезами.
- Девять серебряных. Она немного не полноценная… Немая, насколько я знаю! Ни слова не произнесла, как рассказал владелец таверны, с тех пор, как пару лет назад пришла к нему и жестами выпросила работу. У неё даже имени нет, так что он, и остальные, когда нужно было обратиться к ней, звали её просто – Булочка!
- Булочка? – усмехнулся я, доставая из сумки мешочек, и начав отсчитывать монеты. Отсчитав нужную сумму, я протянул их тюремщику, который тут же убрал их и достал из поясной сумочки пергамент с руной.
- Ласково, да? Владелец таверны, как он сам говорил, очень хорошо относился к ней – упорная, трудолюбивая и очень уж добрая девчонка, эта волчица… Когда её застали в моечной, мужик никак не мог поверить, что это могла сделать она, но и обратных доказательств привести не мог. Полагал, что клиент начал к ней приставать, но ведь это ещё не значит, что нужно тут же убивать… Могла бы просто убежать или позвать на помощь! - вздохнув, надсмотрщик отпёр ржавым железным ключом камеру. – Эй, Булочка! Ну-ка, живо отойди к стене и встань на колени!
Волчица, несмотря на рыдания, больше напоминающие скулёж раненного волка или собаки, сделала, как ей было велено, после чего тюремщик зашёл в камеру, успев уже порезать мне палец небольшим ножичком, который я тут же сунул в рот, став обсасывать кровь, а затем поставил на Булочку руну привязки.
«Произошла привязка существа: раса – зверолюд; семейство – псовых; пол – женский!»
- Всё, привязка прошла, - прошептал я, глядя на то, как судорожно затряслась волчица, тяжело дыша, после такого неприятного, возможно болезненного действия, как привязывание тела к статусу чужого человека. Её рыдания после этого стали ещё более сильными, и она просто повалилась в солому, съёжившись в позе эмбриона, потрясываясь всем телом. – Эй, Булочка! Иди за мной!
Приказ был отдан чётко, с желанием оного, и потому девушке-волчице ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги, и не переставая рыдать, уже едва не воя, пойти за мной, двигаясь через силу, словно робот.
Может, конечно, и жестоко всё это, но…
О таком, если честно, я уже старался не думать!