— Рокси об этом что-то упоминала.
— Будь осторожна, когда говоришь про клуб с незнакомцами, Афина. Я серьезно.
— Буду. Я не называла ни имен, ни чего-то подобного.
— Хорошо, — Карина звучит чертовски подозрительно.
Я вздыхаю и зеваю.
— Завтра у меня раннее занятие, так что я постараюсь немного поспать.
— У тебя есть беруши?
Я рассказала ей, что Рокси и Снейк не раз будили меня от мертвого сна своими громкими, похабными сексуальными играми.
Чувствуя себя одинокой, я надеваю футболку Ромео. Она начинает пахнуть больше мной, чем им, но мне все равно становится легче.
***
На следующее утро я встаю раньше всех и готовлю кофе на кухне, когда меня пугает Снейк.
— Так значит, «Железные Быки»? Вот с кем связалась твоя подруга?
— Черт! — кофейная гуща расплескивается по всей кухне, и я останавливаюсь, чтобы убрать беспорядок, прежде чем отвечаю. — Ты меня напугал.
Снейк выглядит совершенно безразличным и, кажется, ждет, что я отвечу на его вопрос.
— Да.
— С кем она?
— Э-э, с их Сержантом, не знаю?
Снейк хмыкает в ответ, но когда я оборачиваюсь, он замечает надпись на моей футболке.
— Ты трахалась с их Презом?
Какой несносный засранец.
— Нет, — мои красные щеки говорят об обратном, и он медленно кивает. — Где Рокси?
Парень одаривает меня хитрой улыбкой, которая выглядит чертовски жутко.
— Все еще спит.
— О. Что ж, мне нужно собираться на занятия. Не буду тебе мешать.
К черту все. Я лучше потрачу свои последние семьдесят пять центов на рогалик дневной давности на завтрак, чем проведу больше времени рядом со Снейком.
Ромео
Вчера вечером я чуть не ответил на звонок. Ее сообщение «Я хотела сказать, что скучаю по тебе» определенно вывело меня из колеи. На самом деле, из-за воспоминаний о том, как звучит ее голос я сейчас, в десять утра нахожусь внизу, в баре, вместо того, чтобы быть там, где я должен быть — в гараже.
— Можно с тобой поговорить? — мягкий голос Карины отвлекает меня от моих мыслей.
Не знаю, какого хрена она здесь делает в такую рань. Я оглядываюсь и вижу, что ей неловко.
— Данте здесь нет, — огрызаюсь я.
— Знаю. Я пришла, чтобы поговорить с тобой, — в ее голосе слышится легкая нотка раздражения. Я нахожу это забавным, поскольку большую часть времени она кажется такой сдержанной.
— Чего тебе?
Мне не нужно было спрашивать. Я и так знаю, что это как-то связано с ее подругой. Не похоже, что нам есть о чем еще поговорить.
— Я беспокоюсь за Афину.
Дерьмо. Я подумал, что, может быть, она собирается уговаривать меня ответить на звонки Афины или перезвонить ей.
— Почему?
Она реагирует на мой резкий тон, делая шаг назад, и я борюсь с желанием встряхнуть ее.
— Ее соседка по комнате кажется сомнительной. Она отправила Афину на прослушивание для порнофиль…
— Что? — я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать.
— Она ушла оттуда, когда узнала. Но дело не только в этом. У этой девчонки там постоянно ошиваются какие-то сомнительные байкеры.
Мне не нравится, как все это звучит. Да, я злюсь на Афину, но не хочу, чтобы она пострадала.
— Она сказала, из какого они клуба?
Карина отрицательно качает головой.
— Нет. Хочешь, я спрошу в следующий раз?
— Да. Выясни это для меня. И адрес тоже дай.
Почему меня это волнует? Почему вмешиваюсь в жизнь Афины, когда она так явно дала понять, что не хочет, чтобы я был ее частью?
Она звонила тебе пятьдесят раз, придурок.
Я действительно не в том настроении, чтобы моя совесть играла роль адвоката дьявола.
Карина пишет на листке адрес и протягивает мне.
— Спасибо. Я думала об этом всю ночь, и Данте нет дома, иначе я бы поговорила с ним, но Удача сказал, что я должна сказать тебе, — лепечет она.
— Да. Ты поступила правильно.
Поскольку я был немного мудаком по отношению к ней, ей потребовалось некоторое мужество, чтобы довести это до меня самой. Она преданная девушка, а это то, что я уважаю.
— Спасибо, Карина.
Афина
Я попала на настоящее прослушивание. Трудно объяснить такое важное событие кому-либо, кроме другого актера, поэтому я, в конечном итоге, праздную это вместе с Эллиотом. Он вне себя от волнения за меня.
У меня роль распутной официантки. Да, таково описание. Это фоновая роль, но, зато для настоящего фильма, и Эллиот уверяет меня, что это большое дело.
Хоть я и не понимаю, почему, и все же, мы идем праздновать.