Выйдя от Петра Николаевича, он услышал шаги наверху и не стал себя обманывать — бросился бежать. Он затаился в тени у стены дома и видел, как двое выбежали из подъезда и ринулись в сторону метро. Тогда он бегом пересек дорогу, чуть не попав под машину, и углубился во дворы. Минут десять он думал, что оторвался, но потом увидел их снова. Не сзади, а впереди, в кругу фонарного света. Они не скрывались и не подстерегали в засаде. Они прямо сообщали о себе. Он метнулся назад, наискось через двор, и скрылся под навесом среди мусорных баков.
Теперь он сидел здесь, а они бродили вокруг и дразнили его, переговариваясь нарочито громко: «Как думаешь, а не мог ли он спрятаться между мусорных баков?» — «Сомневаюсь, иначе мы бы уже посмотрели там и нашли его…» — «Может, тогда пойдем, поищем в другом месте?» — «Нет, ты знаешь, мне кажется, есть смысл еще немного побродить здесь» — «Но зачем?!» — «Ну а вдруг, он все-таки спрятался среди мусорных баков. Раз в год и палка стреляет» — «Что, прямо так взял и спрятался в мусорных баках?» — «Да не внутри, а между ними. Не полезет же он в мусор, сам подумай!» — «А почему бы ему не полезть?» Их бесконечные препирательства, восторженными, надорванными тенорками, сводили с ума.
Не выдержав, Сергей побежал. Лишь только он покинул мусорный навес, как споткнулся о что-то. Уже летя кувырком, теменем в асфальт, он увидел, что споткнулся об одного из двоих. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, был косящий на него, мерно подрагивающий глаз лежащего.
Очнулся он в своей постели, голый, руки и ноги растянуты в стороны, привязанные шпагатом, видимо, к ножкам кровати. В комнату вошел высокий человек в добротном коричневом костюме, с яркой маской крокодила, закрывающей всю голову до плечей.
Следом вошел человек пониже в маске попугая и в его, Сергеевом, пуховике, застегнутом на молнию и все кнопки. Снизу из пуховика торчали голые босые тонкие ноги. «Мы обеспечим вас сексом с гарантией и до конца жизни», — сказал знакомым уже надтреснутым тенорком «крокодил». «Попугай» молча залез на кровать, встав в ногах у Сергея. Матрас со скрипом прогнулся под его голыми ступнями. «Будучи виновны в гибели вашей… супруги, — продолжил торжественно «крокодил», — мы обязаны возместить нанесенный ущерб. Отнеситесь к нашим усилиям с уважением, ведь ради вас мой друг лишил себя отдельных органов!»
«Попугай», единым длинным взмахом расстегнул куртку и легко выскользнул из нее.
Сергей завопил. Широкоплечий мужской торс, с волосатой грудью и кубиками пресса, ниже сменялся женскими бедрами и промежностью, которые перетекали в совершенно мужские ноги. Существо опустилось на колени, обхватив ляжками бедра Сергея. «Не отказывайте нам, примите наш подарок», — сказал «крокодил». Сергей вопил и извивался, насколько позволяли веревки. Из промежности «попугая» потекла тонкой струйкой слизистая жидкость. «Он не хочет!» — пожаловался «попугай», и «крокодил» ответил торжественно: «Ну что ж! Тогда придется возбудить его по-настоящему!»
«Придется, да. Но мы этого не хотели, он сам виноват», — сказал «попугай» и стянул аляповатую маску. Сергей вжался головой в подушку, его взгляд сам собой соскользнул в сторону и зафиксировался на тумбочке у кровати. От глазных яблок по черепу разлилась боль. Сергей понимал, что глаза не могут быть скошены в сторону так сильно. Он сразу принял как свершившийся факт то, что повреждения необратимы, и он отныне косой.
Он не разглядел, что было на месте головы. К счастью, не успел. Но, что бы там, под маской, ни скрывалось, оно порождало такое же точно ощущение страха, которое испытал Сергей, провалившись в бездну во время сеанса у Петра Николаевича.
«Крокодил» подошел и присел на корточки, упершись локтем в тумбочку, и оказался посередине обзора Сергея. «Подержи его голову», — распорядился он, и Сергей ощутил давление на виске и щеке. «Ну что, глазки больше не двигаются? — нежно спросил «крокодил». — Ничего, сейчас попробуем исправить!» — и он снял маску. Глаза не двигались и не зажмуривались, так что Сергей смотрел. Хотя и не в состоянии был на это смотреть.