- Быстрее шевелись, сучка жирная! - истошно прикрикнул грабитель, и приёмщица лихорадочно, но не без труда, сняла все кольца и со слезами на глазах трясущимися руками передала всё налётчику. - Кассу открывай! - громко крикнул он, и женщина послушно открыла кассу, из которой парень в маске из чёрной вязанной шапочки с большими отверстиями для глаз выгреб все бумажные купюры.
Зарубин лежал на полу и глядел на камеру наблюдения, что располагалась на потолке в центре торгового зала. Сергей Николаевич почувствовал, что сейчас он искренне боится обратить на себя внимание или чем-то разозлить грабителей. «Вот сейчас рядом с возможной смертью, которая витает где-то близко около меня, я боюсь и лежу безропотно на полу и молю бога, чтобы не вызвать гнев у разбойников... которые легко могут меня пристрелить... Я с животным страхом лежу, опасаясь чем-то спровоцировать этих безжалостных и безрассудных людей с оружием. Почему они не боятся, а я боюсь?.. Что я в жизни не испробовал такого, ради чего стоит дорожить ею?.. Она все равно скоро закончится и стоит ли сейчас унижаться и покорно лежать на полу... как трусливое жалкое животное? Почему я боюсь?.. Может, потому, что у меня хорошее здоровье и я надеюсь успеть сделать своим дочерям что-то полезное? А может, не нужно лишать смысла жизнь дочерей? Они самостоятельно все для себя добудут, как когда-то и я, и будут закалены трудностями жизни?.. Нет! Я пытаюсь оправдать свою трусость и страх... Вот лежит старик с закрытыми глазами и возможно уже помер. От его тела несёт дерьмом и мочой - он несчастный, видимо, невольно обделался и обмочился от удара по затылку, когда лишился сознания и все его мышцы потеряли способность сжиматься и удерживать содержимое мочевого пузыря и прямой кишки... Зачем он дожил до восьмидесяти лет... чтобы в своём дерьме и моче умереть в ломбарде, куда пришёл сдавать от безденежья две старые и почерневшие от времени серебряные ложки, возможно, оставленные ему прародителями?.. А зачем я вчера примерял удавку?.. Я трус с театральными наклонностями, потому что в глубине души надеялся, что меня за этим занятием случайно застанет Татьяна и бросится от испуга уговаривать меня одуматься, и не совершать глупости, и пообещает испуганно прекратить напоминать мне о работе... Я умышленно не закрылся тогда в комнате... Значит, я ещё долго не буду готов к уходу». В этот момент кто-то из разбойников громко крикнул:
- Всё! Уходим! Быстро уходим! - Все трое в масках подбежали к выходу и один из налётчиков пнул с силой по лицу лежащего седого и обезоруженного охранника. Удар был такой силы, что у пожилого человека из носа хлынула кровь. Молодчики скрылись в дверях и опять послышался особенно громкий перезвон колокольчиков. Зарубин медленно поднялся и отряхнулся от осколков витринного стекла, затем попробовал помочь подняться старику, что лежал рядом с ним с закрытыми глазами и с мертвецки бледным лицом, но дедушка никак не реагировал на попытку Зарубина поднять его, подобно мертвецу. Увидев вставшего с пола охранника с разбитым носом, Сергей Николаевич спросил:
- Может ли кто-нибудь вызвать «неотложку»?! У меня нет с собой телефона! Дед, по-моему, не дышит!
- Наташа, ты нажала тревожную кнопку?! - первое что крикнул охранник той приёмщице, с чьей шеи грабитель сорвал золотые цепочки и забрал с её рук кольца. Охранник платком зажал рот и нос, и белая ткань тут же пропиталась кровью.
- Сейчас только нажала... - ответила подавленная приёмщица Наташа охраннику, вытирая ладонью слёзы на глазах.
- Позвоните кто-нибудь в «Скорую помощь»! - крикнул Зарубин, и вторая приёмщица стала набирать на своём мобильном телефоне номер «неотложки». Зарубин нащупал на шее у старичка артерию, но пульс казался очень слабым и редким. Оценщица ювелирных изделий приподнялась со столика с лампой, держа в руках принятые серебряные ложки из рук старика, пульс у которого сейчас почти не прослушивался, и попросила Зарубина передать старичку на полу его ложки. Сергей Николаевич положил старому человеку ложки в боковой карман пальто. Женщина, которая оказалась одна на ногах во время разбойного нападения не могла произнести ни единого слова, а только, приложив ладони к щекам, потрясённая качала головой от всего того кошмара, что ей пришлось наблюдать в течение трёх или пяти минут нападения на ломбард. В этот момент опять пропели колокольчики на дверях и в торговый зал сначала заглянули, а потом робко вошли два полицейских в касках, с автоматами и в чёрных бронежилетах.
- Они убежали минут пять назад, - проговорил в платок охранник.
- Камеры при входе в ломбард работают? - спросил один из полицейских.