Первым на складе появился Цыганков. Он просунулся в окно и, увидев Веру, сказал:
— Доброе утро!
Вера неожиданно покраснела, вспомнив вчерашнюю выходку Сашки и свое бегство из столовой.
— Заходи сюда, чего ты!
Цыганков вошел, положил на стол накладную.
— Ты не удивляйся, что я, как дура, убежала вчера, — попросила Вера.
— Ладно об этом… Расскажи лучше, чего вы не поделили с Николаем? Может, ерунда все… Или что-то серьезное?
Вера смешалась, опустилась на табуретку, не знала, как начать.
Цыганков присел рядом, посмотрел на нее тревожно:
— Значит, секрет?
— Секрет не секрет, а просто стыдно рассказывать.
И она рассказала, не таясь, все, что произошло между ней и Николаем.
Она не могла не рассказать ему об этом. Цыганковы были их соседями в Караганке. Вера с детства знала Ивана, а когда училась в шестом классе даже влюбилась в него, — он только что отслужил в армии, вернулся домой с нашивками старшего сержанта, и ходил по селу — красивый, подтянутый, в ярко начищенных сапогах, в высокой зеленой фуражке. Да и не одна она — все девчонки их класса были неравнодушны тогда к Ивану Цыганкову.
Он часто встречал у ворот соседей худенькую девочку в очках, несколько раз пытался заговорить с ней, но она, пугливо озираясь, убегала во двор, пряталась в сени и смотрела оттуда на него в щелочку, затаив дыхание.
Но все это прошло, как проходит вода в реке, как облако по небу. Иван женился на двоюродной сестре Веры, учительнице начальных классов. Вера окончила школу и с улыбкой вспоминала свою детскую любовь.
Овдовев, Цыганков стал бывать в доме Веры, иногда приглашал ее в кино. Она по-прежнему стеснялась его — он был на десять лет старше, но не смела отказать, ходила с ним в клуб. По правде сказать, ей было даже лестно, что такой человек, как Иван Цыганков, ухаживает за ней, обращает на нее внимание. Но стоило появиться в совхозе Николаю Портнягину, как ее дружба с Цыганковым оборвалась…
Когда Вера кончила рассказ, Цыганков долго молчал, курил.
— Да, это все сложнее, чем ты думаешь, — наконец сказал он. — Тут дело не только в Николае. Дело в порядках, которые укоренились у нас в мастерской.
— В порядках, в порядках, — недовольно передразнила Вера. — Только и разговоров, второй год об этом слышу… А я мужа из-за ваших порядков теряю!
Цыганков посмотрел на нее — злую, осунувшуюся, с синими тенями под глазами.
— Ты любишь его?
Вера отвернулась, не ответила, дав понять, что вопрос этот праздный.
— Тогда чего ждешь? Давай, принимай меры, тяни его из этого болота, тяни пока не поздно.
— Сама об этом думала, — сказала Вера, — только не знаю, с чего начать, куда пойти.
— Начни с того, что иди и поговори о поступке Николая с Поповым.
— А-а! — отмахнулась Вера. — Ничего это не даст. Попов меня же обвинит, скажет, зачем в склад пускала…
— Начни с Попова. Там посмотрим…
В это время хлопнула дверь и в тамбуре появился Сашка Шамин.
— Приветик! — произнес он, просовывая голову в окно выдач, бесцеремонно оглядывая Веру и Цыганкова. — Мы за вас там беспокоимся, Иван Васильевич, а вы, оказывается, вот где!
— Кому это я понадобился? — спросил Цыганков.
Но Сашка, приподняв кепку, вместо ответа изогнулся в полупоклоне:
— Извините, что помешал.
И исчез.
Вера посмотрела выжидающе на Цыганкова:
— Зачем он заходил?
Цыганков пожал плечами.
— Ох, и не люблю я этого Сашку! — сказала Вера и пошла отбирать запчасти. — И заходил он не просто так…
Не прошло и пяти минут, как на склад забежал Колотушкин. Как и Сашка, он сунул голову в окно, повертел ею во все стороны.
— Сашки тут не видно? — спросил он.
Вопрос был таким глупым, причем хитрил Колотушкин так неумело, что Цыганков рассердился:
— Вон в ящике с шурупами твой Сашка!
Колотушкин захохотал и хотел бежать.
— Подожди, — задержал его Цыганков. — Ты когда слесарей освободишь?
— Каких слесарей? — удивился Колотушкин. — Не нужны мне никакие слесаря.