Вот так и Сергей — не понял ее, да, видимо, и понимать не хотел, не заглянул ей в душу, не удосужился узнать получше. Не могла она пойти на то, что требовал он от нее. А может, сглупила? Зря показала себя недотрогой? Может, правду говорит Людмила: когда этих мужиков любить, как не сейчас, пока не кончилось бабье время? Ведь не хуже она других женщин, что-то нашел же в ней Сергей!..
Долго сидела Ольга на коряге, предавалась размышлениям, глядела на озеро. Где-то там, далеко-далеко, за его синими водами, виднелась силосная башня, стояли белые корпуса фермы. Там другая жизнь, не похожая на санаторную, и Ольга представила, как на утреннем брезгу идут на ферму женщины, как после выгоняют коров, и они растекаются по зеленому выпасу, как покрикивает и пощелкивает кнутом пастух. А солнце все жарче и жарче, в полдень гонит пастух коров к водопою, и коровы, напившись, улягутся в тень под ракитами; и будут лежать, пыхтя и отдуваясь, пока пастух, посмотрев на падающее солнце, вновь подымет их и погонит вдоль берега, к свежей траве.
А потом придет зима, и пойдут снега, засвистит ветер, побежит поземка, небо закроется серой пеленой, и коровы, стоя у кормушек, будут скучать о траве, о пастухе…
Надоело сидеть, и она, спустившись с коряги, пошла вдоль берега. Тропка вилась меж кустов, иногда спускалась к воде, и на одном из поворотов Ольга увидела серого мужчину, которого Николай Николаевич называл Степаном. Он сидел на подмытом уступе берега, и, увидев Ольгу, неожиданно поднялся, готовясь уйти.
Ольгу не просто удивило его поведение, а страшно обидело: оказывается, от нее мужчины бегут, как от чумной, а она только что выхвалялась, считая себя не хуже других женщин.
И потому недовольно спросила Степана:
— Куда вы?
Степан недоверчиво поглядел на нее, поглядел как на что-то лишнее, мешающее ему, но задержался, не ушел.
— На ванны как бы не опоздать, — и Ольга впервые услышала его глуховатый голос, — голос был мягкий, так не шедший к его суровому лицу.
— Ванны до двух, а сейчас только одиннадцать, так что не опоздаете, — успокоила она. — Можете еще посидеть.
Он послушался, сел на бережок.
Ветра не было, но озеро как бы дышало: поднималось и опускалось, накатывалось на берег, шурша галькой. Ольга подошла к воде, зачерпнула ее в пригоршни, плеснула в верх, и вода рассыпалась брызгами, сверкнув на солнце.
— Смотрите, радуга! — крикнула она, пытаясь обратить внимание Степана, и еще раз плеснула водой, и опять возникла радуга.
Но Степан ничем не проявил себя, промолчал. Отряхнув руки, Ольга подошла, села рядом. «Что за человек? — подумала она. — Почему так безразличен ко всему? Даже к женщине, которая сидит рядом. Вдали от людских глаз, в глухом месте… Как это не похоже на Сергея!»
И не удержалась, спросила:
— Вы всегда так с женщинами?
— Как?
— Вот так… Молчите, не разговариваете. Не уважаете нас, что ли?
— Уважаю, — помедлив, ответил он, и в первый раз поднял на нее глаза, — глаза были светлыми, чуть подсиненными, как синевшее рядом озеро, и где-то в глубине их копилась тоска.
— А что же ведете себя так?
— Как? — снова спросил он.
— А я разве не женщина? Пришла, села, а вы настроились бежать.
Он отвернулся, помялся. «Кажется, признал себя виноватым», — подумала Ольга, но вместо этого услышала:
— Я вас не знаю… Первый раз вижу.
Ольга захохотала, что с ней бывало редко, — настолько показался забавным этот серый человек: десять дней сидит за соседним столиком, и — в первый раз видит!
— А своих соседок за столом? Если встретятся, узна́ете?
— Узнаю.
— Но вы и с ними не разговариваете, а они тоже женщины.
Степан помолчал, молчала и Ольга, ждала, что ответит.
— Не люблю я таких, — хмуро произнес он. — Кричат, хохочут…
— В санаториях всегда шумно. Что же вы поехали?
— Не хотел, настояли… Местком пристал. Тебе, говорит, надо отдохнуть, ты заработался. Вот и поехал… А теперь жалею. Разве тут отдохнешь? Только и покою, что у озера.
Он высказал что-то похожее и на ее чувство неудовлетворенности здешней жизнью, но она не задержалась на этом, интересовало другое: как это ему, выпивохе, по словам Николая Николаевича, претит шум? Должно быть наоборот: алкаши любят собираться компаниями, не любят одиночества.
— Хорошо, с женщинами мы выяснили. А как вы насчет этого? — И Ольга выразительно щелкнула себя по кадыку.