Джулиан Барнс: «…начни мои яркие воспоминания меркнуть, а вода [в ванне] – окрашиваться красным». «Вода в ванне» – потому что самоубийство было бы ванной, бокалом вина и острым японским ножом. Заманчивое описание, особенно для любителей вина. Проводить Сизифову вечность с хорошим вином и кинематографично краснеющей водой. Но без человека, ради которого… – это была бы рафинированная пытка.
«Откуда мне знать, что я не буду страдать после того, как умру?» – пишет Ролан Барт, не верящий в бессмертную душу. И в самом деле – откуда?
Я отклонила опцию самоубийства по той же причине, по какой воздерживаюсь от алкоголя, успокоительных средств и т. п. Я хочу проживать мой траур.
И да, траур – это хоть какая-то связь с умершим. Может, самая последняя – именно поэтому…
26 ноября
В первые дни (даже часы) после смерти Олега люди, которые были возле меня, спрашивали, есть ли у меня вино; они исходили из того, что мне нужно чего-нибудь выпить. Абсурдное предложение. В состоянии остро переживаемого траура человек находится как бы под воздействием наркотиков, в каком-то другом измерении, где контуры привычного для него мира расплываются и без алкоголя.
«Отсутствие настоящего. Одновременное протекание прошлого и будущего. Между ними вакуум. Временнáя аномалия, связанная с неким пограничным опытом».
Nunc stans, застывшее «сейчас», – возможно, умершие в такие моменты разделяют с нами свою вечность или настолько приближают ее, что мы можем ее почувствовать: без соприкосновения, бесконтактным прозрением.
«Пока не придет утешение, еще мерцает надежда».
27 ноября 2022
…те, кто вместе живет в памяти… (2)
Траур уродлив, не эстетичен и не имеет ничего общего с кроткой элегантностью кладбищенских ангелов.
Да и любовь менее красива, чем молва о ней. Любящие толком не знают, чего они друг от друга хотят. Физическое удовлетворение не решает этой проблемы. Они, вероятно, хотят взаимоуничтожения, как если бы их живые и вожделеющие тела были только препятствием на пути друг к другу. Любовь враждебна по отношению к жизни. Лукреций в поэме «О природе вещей» описывает ее как нечто отвратительное и нездоровое. В отличие от того, что происходит при нормальном физическом влечении, любящие всегда остаются неудовлетворенными:
Следствие такого любовного безумия:
Рецепт Лукреция заключается в том, чтобы довольствоваться другими партнерами, а самого объекта любви избегать:
Как замену любви он рекомендует нормальные телесные любовные упражнения с другими партнерами:
Такая любовь (презираемая Лукрецием) и траур имеют между собой много общего. В том и другом состоянии человек желает невозможного.
28 ноября
Как-то Олег сказал перед одним из совместных путешествий, что ему нравятся наши поездки на поездах. Слышать это было печальной радостью, за этими словами скрывалось знание о том, как мало времени нам остается. Оставалось даже еще меньше времени, чем мы (я) предполагали (предполагала). Наши короткие путешествия были как особые время и пространство за пределами времени и пространства.
29 ноября
В зале ожидания вокзала. В Киле я остановлюсь в том же отеле, где мы поселились десять лет назад, когда Олега пригласили на какой-то фестиваль.
30 ноября, Киль
Десять лет назад этот отель полнился фестивальной жизнью. Я еще помню, что нам больше всего хотелось остаться одним и смотреть на воду фьорда. Сегодня утром я, кажется, была одна в большом зале для завтраков. Я сидела перед стеклянной стеной и смотрела на фьорд за ней. Так долго, пока мне не пришлось уйти. Шел дождь, стеклянная стена тоже была заплаканной.
Что я переживаю: мой траур или смерть Олега? Эгоизм или эмпатию? Можно ли это разделить?
1 декабря