Священник привычно оглядывает зал, подмечает какие-то мелочи в поведении ребят, отмечает для себя - с кем стоило бы поговорить лично, а кто – возможно, сам попросит о беседе. За несколько лет общения с ними он уже научился разбираться в этом.
Молчание затягивается, но вот раздается чуть недовольный мальчишеский голос.
- Ну, допустим, на этот – да. А второй?
- Второй… Ответ на второй вопрос прост и страшен. И не многие СМОГУТ в него поверить, а еще меньше – ЗАХОТЯТ поверить.
- Ты говоришь, что Христос терпел недолго. – Сейчас голос священника негромок. Очень негромок. Но отчего-то звучит вовсе не тихо. Впрочем – тише, чем возмущенные шиканья нескольких ребят, призывающих остальных к тишине:
- Ястреб, заткни своих пташек, а то чирикалки набок сворочу;
- Моркошка, за хвост дерну – прекрати спицами стучать;
- Чарли, прикрой шоколадную фабрику и не булькай…
И прочее, не особо вежливое, но произносимое шепотом. Наконец и эти звуки затихают, словно затихшее после волнения море.
- Господь Сошел на землю для того, чтобы искупить грехи всех людей на земле. Всех, и во все времена. Вы это знаете. – Священник продолжает говорить лишь тогда, когда в зале наступает тишина и слышится лишь дыхание и легкие шевеления – у кого-то рука затекла, кто-то сел неловко… Но эти звуки уже не могут помешать им осознать всю важностью того, что они хотели знать и сейчас услышат. – Но что значит «во все времена»? Кто скажет?
Но они молчат. И даже самые отличники и зубрилки в школе, даже выскочки-«Крысы». И не потому, что не знают ответ. Просто всеми овладевает непонятное, тревожное напряжение. Такое обычно бывает во сне, когда испугался чего-то находящегося за спиной, но обернуться и посмотреть – что это – еще страшнее.
- Во все времена – это значить, что Христос искупил грехи людей, свершённые и до его Пришествия, и во время Его Схождения на землю, и грехи людей всех будущих времен. Однако, это не значит, что Жертвы Христовой достаточно для полного прощения. Для этого нужно истинное покаяние души, скорбь о своём проступке.
Священник не говорит о том, что огорчить Его – это все равно, что огорчить любящего отца. Увы, не у всех из этих ребят отцы и матери были любящие. Сейчас здесь много таких, от кого родители отказались, или были лишены родительских прав. Таких детей слова о любящих родителях не только не убедят, но могут даже разозлить. Потому он говорит по-другому – более понятно и более логично именно для этого разговора.
- Каждое истинное раскаяние словно бы вынимает гвозди из тела Христова и врачует все Его раны. Но беда в том, что каждый проступок и, уж тем более – грех – вновь ранит Христа. А истинных сокрушенных сердец, увы, гораздо меньше.
- Значит… Мы все виноваты в том, что Христос распят до сих пор? – раздается настороженный, чуть недоверчивый – ибо ох как не хочется верить в подобное – голос.
- Это не ваша вина. Это наша общая беда – нас и Господа нашего. – Слова звучат не упрекающе, не поучающе, в них слышится лишь сожаление.
* * *
Со своих мест поднимаются и расходятся молча, сохраняя ту же тишину, что была до сих пор. У них есть тема над которой стоит подумать. И священник очень надеется, что размышления эти помогут им выбирать правильную дорогу в своих поступках.
КОНЕЦ
Конец