Вопреки тому, что в Оксфорде учился отец, а кроме того и небольшая свора его друзей, Астрид вовсе туда не рвалась. Ещё в прошлом году, после выпуска из школы, из стен которой она выпорхнула с готовностью к новым приключениям, девушка вполне удачно сдала все экзамены, вступительные и выпускные, чем сумела удивить ворчливых учителей, для которых продолжительное время оставалась занозой в заднице. Астрид ненавидела учиться, поскольку это требовало терпения и усидчивости, которых в ней не было ни грамма. Вместо этого ей повезло быстро схватывать на лету. Она была смышлёной и умной девочкой, чего многие недооценивали, не полагая на её будущее больших надежд.
Она многого не хотела, но чего именно никогда не могла сказать наверняка. Мысли ударяли в голову, как крепкий алкоголь, под воздействием которого девушка действовала, изредка предупреждая кого-то о своих намерениях. Вот так, не осведомив отца в планах на будущее, Астрид нарочно провалила собеседование, что было решающим в большей мере для родителя, нежели неё. Когда он спросил, что же было не так, девушка лишь пожала плечами, но стоило отцу взять в руки телефон, как в ту же секунду обреченно вздохнула.
— Когда меня спросили, почему я выбрала Оксфорд, я заявила, что намного больше хотела бы учиться в Кембридже, — её голос даже звучал виновато, хотя сожаления девушка не испытывала. Отец положил телефонную трубку и смотрел на неё так, будто видел впервые. В его взгляде было что-то, что заставило Астрид поежиться и прибегнуть к оправданиям, которые были ей больше всего ненавистны. — Я не хочу уезжать из Лондона. Здесь все мои друзья, семья и жизнь…
— Чёрт побери, Астрид, тебя ведь никто не заставляет отправляться невесть куда подальше от дома. Оксфорд всего в нескольких часах езды отсюда, — он обреченно вздохнул, проведя ладонью по волосам. — К тому же ты бы и там без затруднений нашла друзей.
— Тебе легко об этом говорить. Ты ведь переехал в Оксфорд вместе со своими школьными друзьями, — она знала, чем уколоть отца, что не преминула сделать, забыв напрочь о фальшивом чувстве вины, в которое мистер Кромфорд вряд ли поверил или взял ко вниманию. Он поджал губы, глядя на дочь, которая читала в его темных глазах сожаление о том, что рассказал ей больше, чем стоило.
Затем он опустил глаза и нахмурился, будто голову насквозь пронзала мысль, которой лучше было не озвучивать вслух. Астрид хотелось узнать, что было у него на уме, невзирая на дерзость, которая пошатнула доверие отца и пустила в дом напряжение, тучным облаком повисшим над головами. Теперь чувство вины было настоящим, ощутимо ноющим и горьковатым на вкус.
— Прости, — это слово не было из числа её любимых. По возможности, она избегала его. Оно было, как приложенный к пулевому ранению пластырь — совершенно бесполезным и лишним. Слышать его или говорить было излишне раздражительно ей, но в этот раз оно само сорвалось с языка. — Я не хочу уезжать из дому. Я пока ещё не готова к этому…
— Тем не менее, ты должна сделать это. Мы так много говорили об этом…
— Пап, — она лязгнула ладонями по ногам, оборвав его на полуслове, что было ещё одной вещью, которой не стоило делать. Отец любил её, но к иссякающему терпению это не имело отношения. — Я могла бы успеть подать документы в Лондонский университет или, в крайнем случае, пойти на вечерние курсы.
— Или я мог бы позвонить в приемную и унизиться, попросив об ещё одном собеседовании, — в его предложении не было альтернативы.
— Неужели ты настолько меня не любишь? — сделала контрольный выстрел, прежде чем рискнуть развернуться на пятках и уйти в свою комнату, откуда через окно сразу выскочила на улицу и пошла на встречу с друзьями.
В конце концов, чтобы немного усмирить отца, ей пришлось подговорить Эдит, которая стала на её сторону. Управлять ею Астрид всегда находила пустяковым делом, хотя если вопрос стоял ребром, девушка неизменно занимала сторону мистера Кромфорда, а не его дочери. В этот же раз Астрид пришлось действительно подсуетиться. Она села Эдит на уши, ходила за ней по пятам по дому, а порой донимала и вне его стен. Девушка давила на жалость и одновременно искренне возмущалась, находя в лице женщины поддержку, которую та порой осмеливалась выражать при мистере Кромфорде, которого это неизменно злило и раздражало.
Единственное, что спасло её, это письмо с отказом в новом собеседование, позволившее выдохнуть с облегчением. К сожалению, в Лондонском университете ей тоже не нашлось места, поэтому Астрид Кромфорд не оставалось другого выбора, кроме как записаться на вечерние бухгалтерские курсы, где она оказалась среди девушек с намного более бесперспективным положением, нежели её.