— Надеюсь, это то, чего ты хотела, — произнес отец однажды за ужином, к которому она как раз подоспела после вечерних занятий. Тон его был насмешливым, издевательским, и Астрид чувствовала, что вполне заслуживала его, а потому лишь натянуто улыбнулась в ответ.
— Самое оно.
Она не знала, но на протяжении всего последующего лета отец суетился, чтобы она смогла повторно сдать экзамены и пройти ещё одно чёртово собеседование. Астрид полагала, что этот вопрос был закрытым, а потому не могла опасаться того, что, в конце концов, случилось. Девушка была уверена, что это она поставила последнюю точку, что дарило приятно пьянящее чувство превосходства, длившееся до тех пор, пока прохладным октябрьским утром на её имя не пришло письмо-приглашение из Оксфорда с личной подписью ректора и печатью, что за считанные секунды заставило её взбудоражиться.
В тот день она поссорилась с отцом. Каждый мерялся своим упрямством, и его, в конце концов, победило. Спустя час бессмысленного спора, в котором повышенный тон имел большее значение, нежели приведенные доводы, мистеру Кромфорду всего лишь стоило упомянуть о матери девушки, о которой в доме без надобности не вспоминали, как она в ту же секунду умолкла, будто ей кто запечатал рот или отрезал язык. Несколько минут они смотрели друг на друга в немом исступлении, будто ни один не мог понять, что произошло. Казалось, оба в одночасье забыли, в чем была суть спора или с чего тот начался. О том, что этот разговор был не из приятных напоминали лишь раскрасневшиеся лица, когда глаза в то же время потеряли взбалмошный блеск.
— Я учился в Оксфорде, твоя мать училась в Оксфорде, и тебе там самое место, — ни больше, ни меньше произнес в пылу горячечного спора отец. Упоминание женщины было таким ничтожно незначительным, но всё же поразило Астрид достаточно, чтобы ей не нашлось более чем возразить. Дело было всего лишь в том, что доселе она не знала этого едва значительного факта из жизни матери, из-за чего подобная крупица, попавшая в глаз, заставила его заслезиться.
Ей хотелось услышать намного больше, но она знала, что это был предел. Должно быть, ей не стоило знать и этого, поскольку говорить о женщине означало тревожить её призрак, что с раннего детства запрещали делать, словно в этом было что-то неправильное, и этот урок Астрид учла раз и навсегда. В бывшем доме Фреи Кромфорд никогда на памяти девушки намеренно не звучало её имя. Разве что отец мог невзначай назвать так Эдит, чего и сам не замечал, но это не считалось, ведь в этом случае все делали вид, будто ничего не случилось.
Тем же вечером Астрид подошла к отцу, когда тот сортировал бумаги в кабинете, и сообщила, что сделает всё, что будет в её силах. Пройдет чёртово собеседование, сдаст ещё раз экзамены, если потребуется, и будет учиться в дурацком Оксфорде, если это так уж необходимо. Мистер Кромфорд не стал расспрашивать, что заставило её столь резко передумать, в ответ лишь поднялся с места и обнял дочь, прошептав на ухо теплые слова благодарности, которые вместо того, чтобы согревать, обжигали. Он знал намного лучше девушки, почему она сделала это, — ей хотелось быть ближе к матери, которую ей усердно пыталась заменить Эдит, но всё же не могла в этом преуспеть, поскольку у Астрид вошло в привычку её отталкивать.
Октябрь прошел незаметно. Под пристальным контролем отца Астрид заново сдала все экзамены, что оказались не сложнее, чем год назад. Она снова беседовала с деканом, тон которого был гораздо строже, чем прежде. В свою очередь девушка отвечала сухо, но сдержанно. Через силу не взболтнула ничего лишнего, но, кажется, лимит доверия мужчины был исчерпан. Их беседа была натянутой и скучной, что не взывало к хорошим предчувствиям. Казалось, теперь не имело значения, насколько хорошо она сдаст экзамены. Благодаря усилиям отца ей дали шанс, но было ли так на самом деле?
Когда пришло время, Астрид не получила никакого ответа. Не обнаруживая того самого заветного письма в почтовом ящике изо дня в день девушка вздыхала с облегчением, когда отец заметно нервничал. Он несколько раз безрезультатно звонил и в приемную декана, и в администрацию, но все, как один, велели ему ждать. Обделенный терпением мистер Кромфорд, едва справлялся с этим напряжением, но в этот раз в его силах не оставалось что-нибудь ещё.