Стоило им взобраться наверх, как Астрид тут же тихо охнула, не в силах сдержать нахлынувшей волны восторга, что разлился по телу приятным теплом. Перед её глазами открылся вид на целый город, который издали смотрелся намного лучше, нежели вблизи. Отец не мог сдержать самодовольной улыбки, изучая её реакцию, ради которой он и привел туда. Им обоим не мешало бы немного передохнуть и расслабиться.
На холме стояла небольшая поросшая многолетним мхом скамья, что, казалось, должна была развалиться, если кто-нибудь осмелиться на неё сесть. И всё же мистер Кромфорд не стал долго думать, чтобы сделать это, прежде расстелив пиджак, чтобы не чувствовать оставшейся дождевой влаги. Астрид расположилась рядом, не сводя немигающего взгляда с города, что казался ей совершенно отличительным от того, улицами которого она прогуливалась с отцом чуть ранее.
Она рыскала глазами между домов, вспоминая недавнюю прогулку. Как будто развернувшийся вид был картой, что Астрид изучала с любопытством, которого доселе не испытывала, вдыхая вместе с сырым последождевым воздухом скуку и пыль, которым дышал город и люди, которые в нем жили. Теперь он казался ей другим — большим, почти что необъятным, но что главнее всего — свободным. Всего на долю секунды в её голове даже проскочила мысль, что она хотела бы здесь остаться, но её быстро догнало осознание того, что если она это сделает, то в одиночку. Рядом не будет отца или даже Эдит, её сердечной подруги Эбигейл и двух кузенов Певензи. О том, что здесь она сможет встретить кого-то другого, кто однажды станет не менее важным, Астрид не хотела думать.
Дальновидность никогда не была ей присуща. Существовал только единственно значащий момент, от которого Астрид хотела выжать всё до последней капли, подчинив его себе. Если же это не получалось сделать, из-за его неудачности, она умела убеждать себя во временности происходящего, что помогало не унывать даже в самые неуверенные времена её жизни. По крайней мере, девушка пыталась, что не могло всегда быть удачно.
— Это место для меня особенно. Я приходил сюда изредка и бывало сидел часами, чтобы собраться с мыслями. Я никому о нем не рассказывал, — произнес отец, голос которого слился с шелестом ветра, холод которого приятно обволакивал тело, проникая под самую кожу вместе с воспоминанием об этом моменте.
Когда Астрид посмотрела на мужчину краем глаза, то заметила, что он рассматривал вид, а не её. Отец был расслабленным в забвении, что взяло над ним верх. Потерялся в воспоминаниях о прошлом, что девушка хотела вытащить из его головы и вставить в проигрыватель, как кассету. Пусть её самой в тех воспоминаниях ещё не было, но там были двое молодых людей, которые были её родителями, история которых обещала быть весьма занимательной и интересной. Ей отчаянно хотелось узнать их обоих, каковыми они были в её возрасте, о чем думали и мечтали, на что надеялись и чего ждали. В эту секунду это казалось единственным, что имело значение. Её собственная жизнь терялась в догадках о том, какой была их больше двадцати лет назад.
— Неужели прямо-таки никому? — она бросила удочку и, закусив щеки с внутренней стороны от волнения, ждала, когда отец на неё клюнет. Сделать это было отчаянным и в тоже время рискованным шагом, на что Астрид не знала, как сумела отважиться.
— Может быть, всего одному человеку, — мистер Кромфорд нахмурился, опустив глаза. Астрид продолжала выжидающе на него смотреть, будучи уверенной, что он имел в виду никого другого, как её мать. И девушке хотелось узнать больше, но просить об этом не смела. Казалось, она и без того перешагнула невидимую черту, чего делать не стоило.
Мистер Кромфорд больше ничего не сказал. Когда он снова поднял глаза и принялся рассматривать знакомый вид, Астрид тяжело вздохнула — продолжения не стоило ждать. Этого тоже было слишком много. Она должна была довольствоваться и этим.
Она снова пыталась вообразить мать, чье место, подле отца, теперь занимала сама. Уперевшись ладонями о шероховатую поверхность старой скамьи, ей хотелось прикоснуться к её ладони, что лежала, должно быть, на том же месте. Она видела тот же вид, дышала тем же воздухом, была рядом с тем же человеком. Её мать была здесь, и больше ни о чем другом Астрид не могла думать.
— Эдит обещала приготовить пирог с абрикосовым джемом к нашему возвращению. Было бы лучше вернуться сегодня, — Астрид первой поднялась с места, отвернувшись к прекрасному виду спиной. — К тому же мне уже не терпится переодеться. В этой одежде я чувствую себя, как библиотекарь, — она вскинула в воздухе руками, из-за чего широкие рукава тут же зашелестели на ветру, подобно двум парусам.