— Ты больше не будешь учиться здесь, — заявил отец, когда они возвращались обратно. Астрид выпустила из внимания, произнес ли мужчина это с огорчением, обвинением или поздравлением, поскольку смысл услышанного заставил её так сильно взволноваться, что в ушах будто бы начало звенеть. — Разве ты не рада? — он взглянул на дочь краем глаза. На лице Астрид отразилась озадаченная задумчивость, что была противоречива той реакции, что он ожидал от неё.
— Меня выгнали? — спросила девочка, испытывая смешанные эмоции. Астрид знала, что учителя её недолюбливали, как и большая часть девчонок-одноклассниц, но в то же время не чувствовала, что достигла предела, за невидимые границы которого пыталась не заходить. Порой ей приходилось сдерживать свою безудержность, и за долю секунды Астрид ощутила напрасность этого. Она снова всё испортила. В который раз сделала всё неправильно.
— Нет, это было моё решение, — она всё ещё не замечала того, но в голосе мистера Кромфорда были гордость и самодовольство, когда во взгляде застыло недоумение. Он по-прежнему не понимал, почему Астрид не радовала новость об этом, поскольку она не уставала повторять, как ненавидела школу.
— Почему? — серьезно спросила, будто пыталась выискать в словах отца подвох, в котором тот не хотел ей сходу признаваться.
— Потому что в этом больше нет необходимости, — мистер Кромфорд пожал плечами. Астрид, не снимая маски задумчивости, отвернулась к окну. Мужчина тяжело вздохнул. Должно быть, что-то в её поведении выдалось ему до боли знакомым. В его грудь ударило чувство дежавю, что он боялся спугнуть, будто оно было подобно пугливой птице, которая могла при наималейшем неосторожном движении взмахнуть крылья и упорхнуть, словно её здесь никогда и не было.
И всё же мистер Кромфорд первым нарушил молчание, что не было хорошим знаком, по крайней мере, точно не рядом с Астрид, которая, обычно, не могла умолкнуть хоть на минуту. Он быстро растормошил девочку, вынудив забыть о сомнениях, плотный дым которых мешал ей дышать полной грудью. Её молчание было ему знакомым, но он решил выбросить из головы воспоминание о нем.
Эдит, о которой Астрид не имела и малейшего подозрения, открыла перед ними двери в их же дом. Девочка не обратила на неё внимание, ошибочно приняв за новую экономку, хоть и прежняя ей даже нравилась, особенно, как смешно та пугалась, когда Астрид исподтишка подходила сзади и начинала пронзительно вопить. Она не заметила, как отец подошел к девушке, взял её за руку и переплел их пальцы вместе. Ей пришлось обратить на них обоих внимание, только когда мистер Кромфорд мягко произнес её имя. Когда Астрид подняла темные глаза, первым делом заметила застывший на лице отца виноватый вид.
— Меня зовут Эдит. Приятно познакомиться, Астрид. Надо же, ты выглядишь ещё милее, чем на фото, — звук голоса девушки превратился в шум. Широкая улыбка на её лице казалась Астрид издевательской. Только теперь она смогла заметить их скрепленные в замок ладони и застрявшее на безымянном пальце девушки кольцо, ослепляющее своим тусклым сверканием. Астрид почувствовала, как в ту же секунду пересохло в горле, а голова заболела, будто у неё, действительно, был солнечный удар после долгого ожидания отца.
— Ты предатель, — только и сумела выдавить из себя девочка, посмотрев отцу прямо в глаза, которые были отражением её собственных. Затем развернулась на пятках и прожогом бросилась в свою комнату, нарочито громко хлопнув за собой дверью. Неожиданно для себя Астрид расплакалась, что позволяла себе крайне изредка.
Свернувшись на кровати, девочка даже не стала переодеваться. Чемоданы с вещами продолжали ждать в прихожей, но ей едва было до них дело. Она не вышла к ужину и, к её же удивлению, никто не упрашивал её сделать это. До конца дня Астрид оставалась взаперти своей обиды, что мучала, кажется, лишь её одну.
Было темно, когда в двери её комнаты кто-то тихо постучался. Она была уверена, что это был отец, но послышавшейся женский голос неприятно царапнул слух, заставив девочку обернуться к стене и спрятать заплаканное лицо в подушке. Астрид не хотела ни слышать Эдит, ни видеть, но та всё равно вошла без разрешения в её комнату, нарушив границы личного пространства, что были хрустально хрупкими для девятилетней девочки, которая вот уже три года терпела отсутствие дома матери.
— Ты спишь? — спросила у тишины, которую Астрид боялась случайно нарушить, дабы не выдать себя. Тем не менее, её старания были безуспешными — тонкие плечи продолжали дрожать, а слух трогало сбившееся дыхание и безобразное шмыганье влажным носом. Астрид со всей силой, что у неё была сжимала края одеяла, задыхаясь в беспомощных слезах, безудержный ливень которых никак не могла остановить. У неё скребло на душе от обиды, но за кого именно — себя или маму? — Дорогая, я не намерена быть твоим врагом, скорее другом, — Эдит бесшумно подошла и села на краю кровати девочки, принявшись мягко поглаживать её спину в попытке успокоить. — Мне бы не хотелось, чтобы наше знакомство начиналось с этого. Твоему папе это тоже не сильно понравилось, — девушка говорила тихо и осторожно. Астрид же выдавалось, что в своей деликатности она переусердствовала. Астрид не хотела верить ей, противясь тому, в чем, в действительности, не было никакого подвоха.